– Официант! – крикнул Алексеев.

Неторопливо подошел официант. На его лице застыло предвкушение скандала.

– Возьмите, – Алексеев протянул ему деньги.

Официант с трудом преодолел желание посмотреть двадцатипятирублевую бумажку на свет.

– Давай еще захватим с собой бутылку вина, – сказала Алексееву Элеонора.

Алексеев затряс головой, пытаясь побороть наступившее опьянение, и достал из кармана свои последние пять рублей.

– И еще бутылку вина, – сказал он официанту. – Только не открывайте.

– Будет сделано… – сказал официант, с возросшим недоверием рассматривая деньги.

– Что-то не так? – спросила у него Элеонора.

– Нет, нет, – сказал официант и ушел в полной растерянности.

– А зачем бутылка вина? – спросил Алексеев, приоткрывая один глаз.

– Как зачем? Твоему коллеге, чтоб не обижался.

– Ха-ха-ха, – сказал Алексеев. – Лучше не надо.

– Не надо, так не надо. Тогда выпьем за знакомство. Все равно уже заказали.

– Ладно, – сказал Алексеев, погружаясь в дремоту. – Выпьем за знакомство.

Перед ним, как из тумана, всплыло распухшее лицо шефа, оскалилось, раздулось от ярости до чудовищных размеров и лопнуло атомным грибом.

Алексеев жалобно закричал и очнулся.

Декольтированная дама дергала его за рукав. На столе стояла бутылка вина.

– Идем, – говорила дама, поддерживая сползающего со стула Алексеева.

– Да, – сказал Алексеев. – Идем.

Он взял бутылку и неуверенно направился к выходу.

– А он симпатичный старичок, – говорила декольтированная дама у него под боком, – только пришибленный немного.

– Кто? – спросил Алексеев и вдруг все вспомнил. – Кто пришибленный? – закричал он.

– Твой коллега, – сказала Элеонора.

– Мой коллега?.. – с изумлением переспросил Алексеев, тупо глядя на открывающиеся перед ним двери лифта. – А-а… мой коллега…

– Вы на какой этаж? – раздался голос человека в униформе, сидевшего на стуле рядом с лифтом.

– На четвертый, – сказала Элеонора.

Человек хихикнул.

– Нет! – закричал Алексеев. – Только не на лифте!

– Глупый! – сказала Элеонора, – неужели тебе охота подниматься по лестнице?

– Неохота, – сказал Алексеев. – А зачем я вообще должен подниматься?..

– Так надо, – сказала Элеонора, взяла его под руку и затолкнула в лифт.

– Надо, надо… – недовольно проворчал Алексеев, стараясь увидеть себя в зеркале, и вдруг увидел.

– Но почему, почему ты сказала, что он пришибленный? – с трудом ворочая непослушным языком, спросил Алексеев. – Он же спал, ты сама говорила.

– Я его разбудила, – сказала Элеонора.

– Зачем?! – закричал Алексеев страшным голосом.

– Я сказала ему… – и Элеонора немного смутилась. – Я сказала ему, что я от Николая Потаповича и что ты его просишь. Ну, в общем, просишь, чтобы он, мол, пошел погулять или в кино на последний сеанс сходил… Ну что у Николая Потаповича, мол, деловое свидание, и ты хочешь, чтобы тебе не мешали.

– Боже мой… – сказал Алексеев.

– Так что? На четвертый? – спросила Элеонора, держа палец у кнопки рядом с цифрой 4.

– На четвертый, – сказал Алексеев, сел на корточки в угол лифта и заплакал.

Лифт дернулся и поехал.

– Ну что ты, Коля, – говорила Элеонора, склонившись над Алексеевым и нежно поглаживая его по голове. – Зачем ты плачешь?.. Разве ты женат?

– Я не женат, – сказал Алексеев сквозь слезы. – Я еще только не женат.

– Вот и хорошо. Значит, у тебя еще всё впереди.

Лифт остановился. Двери открылись.

– Это черт знает что!.. – раздался знакомый голос. – Я нажимаю на первый этаж, а лифт отправляет меня на девятый!

Алексеев вжался в угол лифта, как будто хотел исчезнуть. Элеонора выпрямилась.

– А, это вы, – сказал знакомый голос. – А где ваш Николай Потапович? Ну конечно, вот он, в уголке, как это я сразу не заметил многоуважаемого Николая Потаповича.