Когда с дыханьем нежно льёшься в стих…»?39

Мне очень он понравился – тебе

Я говорил. Упадка никакого.

ВИЛЬЯМ

И не могу отделаться с тех пор

От мыслей, от навязчивых раздумий.

Мы крещены, почти что, в один день:

Двадцать шестого и двадцать восьмого.40

Никто не помнит день рожденья мой,

Зато известен твой.41 Знать, где-то должен

Мой день рожденья рядом быть с твоим.

Ведь мать с отцом меня же не тащили,

Чтоб окунуть в холодную купель,

Трёхдневным, лишь родившимся, ребёнком!

Вот, ты же на двадцатый день крещён!

И то, что я в младенчестве не умер,

О разнице такой же говорит

Меж днём рождения и днём крещенья.

А, может, в один день мы родились,

Как раз, шестнадцать лет, как, пролетело?

Но раньше я родителей своих

Не спрашивал о точном дне рожденья,

И места я себе не нахожу,

Хочу поговорить об этом с ними.

ВИЛЛ

Поэтому ты и бросаешь всё

В разгаре театрального сезона?

А осенью нельзя поговорить?

Хулишь свои прекрасные сонеты!

Иль дело, всё же, тут совсем в другом?

ВИЛЬЯМ

Нет, в этом. И бегу я от последствий:

Мне толком ничего не написать.42

Всё время я ловлю себя на мысли,

Что стих не о тебе, а о себе.

Душевно мы с тобою так похожи,

Что, верю, ты часть лучшая меня.

Но я хотел бы прославлять в сонетах

То, что заслуживаешь только ты.

Так не жалей пропущенных сонетов.

Я успокоюсь, получив ответ.

Поэтому давай мы врозь побудем.

Я лучшие сонеты напишу

В нашей разлуке, чтобы мы при встрече

Могли их сразу обсудить, когда

Приеду вскоре я опять в столицу,

А ты захочешь продолжать игру.

ВИЛЛ

Я в следующий раз приеду летом,

Игру продолжить буду только рад.

ВИЛЬЯМ Возможно, летом я вернусь в столицу.

ВИЛЛ

Ну, что ж, до скорой встречи и прощай.

Сонеты – за тобой.

ВИЛЬЯМ

Что ж, Вилл, прощайте.

ВИЛЛ

Как будто, навсегда! Прощай, Вильям!

ВИЛЛ уходит

ВИЛЬЯМ

Возможно, Вилл, ты прав, что навсегда

Меня отсюда выгнала беда.

Уходит

Входит ВИЛЛ в весенней одежде

Его догоняет его СЛУГА

СЛУГА

Сэр, на конюшне ничего не знают.

ВИЛЛ

Немудрено, ведь среди них нет женщин.

Сам себе:

Он думает, что я ему поверил.

Нет, нет, Вильям, в театре, хоть, сказали,

Что ты уединился на квартире,

Мол, больше ничего они не знают,

А на квартире той её хозяин

Твердит, как попугай: «Он только вышел»,

Но почему же для своей причины

Ты выдумал безумные заслоны,

Что твой отъезд такой окутан тайной?

Слуге:

Пойди-ка к слугам, расспроси о сплетнях,

Что при дворе болтают о Вильяме?

СЛУГА

Но я смогу пройти не дальше кухни,

Верней, что и на кухню вряд ли пустят.

ВИЛЛ

Тогда о сплетнях поболтай с кем сможешь,

И лучше, если – с кем-нибудь из женщин.

Ведь сплетням нет преград, на то и сплетни.

СЛУГА выходит

ВИЛЛ

Я ж поищу источник посерьёзней,

Из тех, кто будет ближе к королеве.

И если ничего не прояснится,

Тогда, Вильям, уверюсь, ты рехнулся!

Входят МЭРИ и ЭМИЛИЯ.

Останавливаются и приветствуют ВИЛЛА книксеном.

ВИЛЛ (сам себе)

Вот на ловца и зверь! (дамам) Моё почтенье!

Прошу вас, подойдите, не стесняйтесь.

МЭРИ и ЭМИЛИЯ подходят к ВИЛЛУ

ВИЛЛ

Прошу, один вопрос прекрасным дамам.

ЭМИЛИЯ

Ответим, если знаем, задавайте.

ВИЛЛ

Я пару дней уже ищу Вильяма,

Ну, нашего известного поэта.

Быть может, что-то при дворе известно?

Не впал ли он в немилость к королеве?

ЭМИЛИЯ

Он, сэр, с полгода здесь не появлялся,

С тех пор, как был по осени, однажды.

В тот раз был, помню, принят благосклонно.

ВИЛЛ

Так, может быть, он, попросту, уехал?

МЭРИ

Да, он уехал, кто-то говорил мне.

ВИЛЛ

Скажите, кто же, знать мне нужно точно.

Сказал его хозяин на квартире,

Что видел он его сегодня утром.

МЭРИ

Не помню. Разговор был мимолётный

И, может быть, совсем не о Вильяме.

ВИЛЛ

Спасибо. Вас задерживать не смею.

МЭРИ и ЭМИЛИЯ делают книксен и уходят