У подъезда остановилась машина. На ее багажнике, над крышей, был закреплён двуспальный матрас, обёрнутый в целлофановую плёнку. Фигура показалась знакомой. Дама «слегка за бальзаковский» вышла из машины и начала под ливнем освобождать матрас от ремней крепления. С этим она справилась быстро, а потом совсем растерялась. Вдруг поняла, что одной ей не справиться с ношей. Она даже с крыши снять не сможет. А в подъезд как занесёт? А на пятый этаж без лифта? Она села на корточки и заплакала под проливным дождём.

– Надя? Чернова? Это ты?!

– Вася? Неужели Он существует?..

– Кто он?

– Да есть там один… Помощник. Давно уже не Чернова… была. До этого вечера. И Козловой была, и Роговой. Все оправдали себя.

– Давно?

– Да, через год, как ты меня бросил. Помнишь?

Забыть это у него не получилось. Он пронёс те воспоминания через долгие годы, не расплескав из полной чаши ни капельки из их общего невинного прошлого.

* * *

Тот май выдался на редкость тёплым. Надвигалась зачётная сессия, а ум уносило по ветру, как зонтики одуванчиков с лугов. Надя встретила его после лекции. Лекция была последней для него в тот день: что-то из оптики – кольца Ньютона, радуга… Ерунда, в общем. Она попросила помочь ей по программированию. «Уже третья за помощью ко мне. Опять этот Фортран. Что со мной не так? Почему всё внимание ему, Фортрану?» – Василий недоумевал.

* * *

В оврагах села Коломенское – теперь это давно Москва – царило майское раздолье. Везде чистота и зелень, овраги обросли сочной – хоть козу заводи! – травой, и по ним можно было проскользить на попе, как на санках, по вечерней росе хоть до берега Москвы-реки и плюхнуться сходу в воду с крутого бережка; не за что было даже зацепиться. Так оно и случилось с ними. Только не в воды реки, а в воды невинной любви они тогда упали.

* * *

Солнце сияло – не жалко лучей. Вечер тепло отдавал для людей. Пятница, завтра суббота и всё – сессия спросит, и не до кино.

* * *

Они расположились на крутом откосе. Сколько там до обрыва в реку – сто метров, сто пятьдесят? Как же это красиво – смотреть вечером на другой берег реки с высокого холма. В той пойме, в тех высоких домах сейчас готовится ужин, выясняются отношения, доделываются уроки. Интересно, у них есть время и желание посмотреть в окно на эту красоту, на эту весеннюю благодать? Жуки майские на вылете, а они дома сидят.

Пора было помочь Наде в налаживании отношений с Фортраном. Задачка оказалась совсем лёгкой, и ему не составило труда записать алгоритм на полстранички минут за пять.

«Всё, как мы любим в науке: час созерцаем и за пять минут решаем», – это была совсем не ирония, а сущая правда. А со стороны Наде показалось, что Василий пребывает в глубоких раздумьях. Она не хотела ему мешать и отвлекать от её задачки (которую она давно решила сама), но глаз не сводила и времени зря не теряла. Первым делом она расстегнула кофточку. Краешком глаза Вася заметил белый лифчик и полоску тела ниже от него и до… Насупившись, он уткнулся в задачник, потом в блокнот, а Надя откинулась на молодую траву, поручив уходящему солнцу ласкать свою молодость лучами.

* * *

Долго изображать непонимание хода решения простенькой задачи у неё не получилось. Он старательно отводил глаза. Ей пришлось застегнуться и вникнуть.

* * *

Они шли к метро. Ещё три километра, и они там. Они оба знали эту дистанцию, столько раз истоптанную по вечерам после лекций и семинаров.

– Ты проводишь меня?

– Нет.

– Почему?

– Я не успею до закрытия метро.