– А мы разве не в единстве? – не понял Ваня. – Вроде, все бок о бок живём.

– Нет, – помотала головой Ива. Она закрыла глаза, чтобы скрыть набухшие слёзы. – В какой-то момент люди отдалились, обособились. И мы постепенно, медленно и незаметно начали угасать. Да и вы тоже.

Девушка подняла взгляд, и Иван вздрогнул, увидев её мокрые глаза. Он почувствовал, как что-то очень важное ускользает от него.

Ива продолжила:

– Понимаешь, без единения не получится разжечь изначальное сияние жизни. Поэтому мой род уже несколько веков мечтает о дружбе с людьми. И вот я смогла, подружилась! Даже больше. И я не хочу потерять тебя как человека, – Ива расплакалась. – Я прошу, я умоляю… ради меня, ради нашей любви, ради природы и всей Земли… будь человеком! Я буду любить тебя. Я научу тебя всему, что знаю. Ты только живи…

Неделю спустя Иван прилаживал к бабушкиной избе антенну интернета. Обдуваемый всеми ветрами на самом коньке крыши, он сидел с ноутбуком и ловил «децибелы». Поворачивая тарелку антенны в разные стороны, Ваня искал сотовый сигнал.

«Правее, левее – сигнал здесь ужасный», – сокрушался парень. И тут же сам себя успокаивал: – «Хорошо, что, вообще, нашёлся! Продавцы в райцентре предупреждали, что в этой деревушке – без шансов».

Наладив кое-какой интернет, Иван остался жить у бабули. Ме́ста в избе было предостаточно. Когда-то, кроме бабушки Веры, здесь жили ещё её муж и трое детей. А теперь она – одна-одинёшенька.

– Десять лет осенью будет, как дед Витя отправился на небеса, – рассказывала бабушка. – А детки? Те давненько разъехались. Алёша – сразу, как в институт поступил. Мариша – как замуж вышла. Только младшенькая наша, мамка твоя никак счастье своё сыскать не могла. Думали уж, так и останется нянькой нам на старость лет. Ан нет. Всё иначе обернулось.

Историю про свою умершую в родах мать Ваня слышал уже раз десять. Но останавливать бабушку он не смел. Рассказывая о жизни, она часто улыбалась, вспоминала много приятных моментов. Казалось, будто она даже подзаряжается ото всех этих историй.

Переехав жить в деревню, Ваня ежедневно ходил в лес. И всё ждал, когда же бабушка начнёт расспрашивать про причины переезда и про лесные походы. Он даже придумал кое-какие легенды – не травмировать же психику пожилого человека диковинными рассказами о духе дерева. Но Вера так ничего и не спросила, только каждый раз внимательно разглядывала его и добродушно улыбалась, принимая внука таким, какой он есть.

«За это тебе отдельная благодарность, бабуль», – размышлял Иван. – «Всё-таки врать не хорошо. А про Ивушку как расскажешь?»

– Ивушка, Ивушка, покажись, – в очередной раз с трепетом призывал он любимую, сидя на отполированном до глянца корне-скамейке.

В виде светящегося призрака она нравилась ему не меньше, чем в человеческом обличье, лишь прикосновений не хватало. Но в то междумирье, что Ива создала специально для Ивана, чаще раза в неделю девушка пускать его не соглашалась. Однажды попробовали несколько дней подряд – так парень заболел – ослаб, осунулся, сон потерял. Испугалась Ива и с тех пор стала аккуратничать.

Однажды, оказавшись в маленькой комнатке между мирами и лишь увидев возлюбленную перед собой, Ваня удивлённо воскликнул:

– Ивушка, ты такая … кругленькая! У нас будет ребёнок?!

Девушка пристально посмотрела на парня. В её задумчивом взгляде читалось некое замешательство. Но не прошло и секунды, как озарившая её улыбка затмила всё собой.

– Думаю, да, – Ива игриво выпятила животик.

– И ты молчала?! – подхватил её весёлость Иван. – Ну ты и партизанка!

– Тсс… – приложила Ивушка указательный палец к губам парня. – Откуда ж я знала, что́ со мной происходит?