Неожиданно кто-то ласково и очень нежно дотронулся до его плеча, что заставило его повернуться и мгновенно успокоиться.

– Здравствуй. – Поздоровалась с ним милая девушка лет тридцати, широко улыбаясь и смеясь, словно заигрывая со старым другом.

Риго и Кальд склонились в почтенном приветствии, но Лель снова растерявшись, по своему обыкновению, забыв про этикет, ляпнул, словно встретил приятеля на улице. – Привет.

Кальд закатил глаза, но по его лицу было понятно, что кроме неловкого момента ничего страшного не происходит.

– Привет, привет. – Продолжила девушка. – Мне очень понравилась твоя картина, удивительно, как ты сумел так похоже нарисовать всех, кто на ней находится. Такие все важные, задумчивые, самой невольно захотелось подумать о чём-то интересном и особенном. Жаль только зверюшек, чьи шкурки ты нарисовал по стенам, никак не могу понять, кому это может нравиться.

– Я всего лишь отобразил то что видел в тот день, когда мой учитель Кальд привозил меня в военный лагерь и я мог посмотреть на его величество. Мне тоже жаль зверюшек, но шатёр выглядел именно так и мне пришлось нарисовать шкуры.

– Нарисуй в следующий раз короля, как он купается. – Залилась смехом собеседница. – Представляешь! Весь такой голый и волосатый, сидит в ванне с пенкой, в короне, и надувает мыльные пузыри, вот будет потеха.

– Великолепная идея. – Сразу заразившись смехом, едва выдавил Лель.

Министр Кальд напрягся и незаметно дёрнув ученика за рукав, дал понять, что смех сейчас совсем не уместен. Девушка это тоже заметила и, с обидой посмотрев на Кальда, резко изменила настроение.

– Вот. – Протянула она юноше бордовую розу, которую до этого прятала за спиной. – Этот цветок – знак моего восхищения, художник, потому она такая бордовая. Этот цвет у роз означает страсть и признательность. Не смей отказываться, а то я обижусь. Мне очень понравилось с тобой смеяться, я приду ещё, когда твоих друзей рядом не будет, а сейчас я оставлю тебя. Король скоро выйдет, не люблю его выступления, пойду к себе в оранжерею.

Хохотунья, как успел подумать про неё Лель, резко повернулась и направилась к выходу. Весьма миловидная и открытая в общении, смотрелась она всё же очень странно. В мешковатом платье, по крайней мере на несколько размеров больше, девушка выглядела как клоун из циркового представления, когда нелепый вид, смешит, но не удивляет.

– Ещё одна воспитанница Аурелии, Асми. – Объяснил Риго, тяжело вздыхая. – Добрейший души человек, но, к сожалению, не в своём уме. Наверное, ты это уже успел заметить. Дружит здесь буквально со всеми, подстать их высочеству. Жаль, что она больна на голову, почему, собственно, и не побоялась подойти к тебе с поздравлением и подарком. Кстати эту розу Асми вырастила сама. На первом этаже есть прекрасная оранжерея, девушка всё время там в свободное время. Настоящая цветочная фея.

– А почему ко мне надо опасаться подходить с поздравлениями и подарками? – Не понял художник.

– Скоро поймёшь. – Риго указал на открывающуюся дверь кабинета из которого в сопровождении министров и сестры показался король.

Эмбер был заметно раздражён, но всё же слегка успокоившийся, по сравнению с тем моментом, когда он удалялся. Чуть ли не запрыгнув на трон, в торопливой форме, король прервал все поклоны и повелительным жестом потребовал абсолютного внимания.

– Мне кажется я допустил одну непростительную ошибку. – Начал он без предисловий. – Дела искусства не должны рассматриваться в таких узких рамках. Как говориться, одна голова хорошо, а две лучше. Министр Кальд не способен, один нести на себе такую непосильную ношу, а по сему, с этого дня остальные министры и советники, тоже должны участвовать в культурном развитии нашего государства. Начнём мы, пожалуй, вот с чего.