Вы скажете, этого не будет? Будет! Доносы тридцатых годов писал не Сталин, их писали советские граждане. Друзья, соседи, коллеги, родственники. Какие гарантии, что лично вы с вашей семьёй там не окажетесь? «Товарищ Сталин, произошла чудовищная ошибка»…

Клеймим других людей. «Национал-предатель, пятая колонна». Эти слова достались нам в качестве трофеев над фашистами, но не были преданы анафеме и плотно вошли в лексикон последних лет. Они ещё послужат государству, как и станки, вывезенные из Германии в победном сорок пятом.

Интересно наблюдать, как, стоя в церкви, люди неистово крестятся, а уже через полчаса со счастливыми улыбками радуются продвижению войск, новым трупам, смерти. Как одновременно уживаются в человеке желание попасть в рай и служба сатане?

Но самым гнусным враньём будет фраза «Мы не знали». В век интернета, связи, спутникового телевидения, соцсетей «не знать» – это сидеть в пещерном веке. Вот «не хотеть знать» – это совсем другое. Это страх, боязнь, слепая вера потоку пропаганды. То есть то, что лишает людей человечности, сострадания, способности любить и переживать, превращая в бессловесное стадо.

«Всё проходит», – сказал мудрый Соломон. Конечно, и это пройдёт.

И тогда наступит оно: время перевёртышей.

Новенькое маршрутное такси, скрипнув тормозами и подняв небольшое облачко пыли, остановилось на узкой деревенской улочке. Крепкого телосложения невысокий мужчина с лёгкой проседью на русых висках кивнул на прощание водителю и упругой пружинящей походкой, забросив спортивную сумку на плечо, направился к небольшому деревянному домику, утопающему в зелени густого сада.

Каждый раз, приезжая сюда, он чувствовал подъём сил всего лишь от одного прикосновения к тому месту, где прошло детство, где ждали папа с мамой. Даже в самые худшие периоды жизни родная земля волшебным образом излечивала от всех болячек, снимала любые проблемы. А воздух… казалось, им невозможно было надышаться. Чистый, свежий, пропитанный ароматами трав, деревьев, солнца и ветра, он пьянил крепче вина, заставляя душу трепетать от счастья.

Улыбаясь от предстоящей встречи с родителями, мужчина открыл защёлку калитки и вошёл в чистый ухоженный дворик. Пройдя по дорожке, с обеих сторон которой разноцветным ковром стелились многочисленные цветы, поднялся на крыльцо.

– Мама! – крикнул негромко, чтобы случайно не потревожить хозяйку. – Это я!

Услышав неспешные шаги, мужчина ещё больше расцвёл в улыбке, предвкушая, как обнимет и поцелует любимую мать. К сожалению, в последний месяц было очень много работы и вырваться к старикам не получалось. Но сейчас всё позади, начальство наградило грамотой и даже разрешило взять недельку на отдых для восстановления сил.

Тихонько скрипнула дверь, и на пороге показалась пожилая женщина, поправляя наброшенный на голову чёрный платок, из-под которого то и дело выпадали тонкие пряди седых волос.

– Здравствуй, Иван, – подняв голову, поздоровалась голосом, лишённым всяких эмоций.

Мужчина вздрогнул, мать никогда не называла его так, предпочитая ласковые «Ванечка» или «Ванюшка». И ещё этот взгляд, в нём было столько страданий, что Иван поначалу опешил, не зная, как себя вести.

– Мама, что случилось? Заболела? – засуетился он. – Давай вызову «скорую», поедем в больницу. Или с папой что-то не так?

– Нет. Это с тобой что-то произошло, – сухо сказала Прасковья, мёртвыми глазами глядя сквозь сына. – Я видела по телевизору, как ты со всей силы резиновой дубинкой бил лежавшего на земле худенького мальчика в белой футболке и красных шортах. У тебя на голове были шлем и маска, но какая мать не узнает собственного сына.