В жёны не годишься Зоя Астэр

1. 1

- Отдай нам ребенка, Агния, а сама живи свободно, без обременений, - холодно говорит мне мужчина, пять минут назад представившийся дядей моего двухлетнего племянника.

Он такой высокий и крепкий, что в моей крохотной кухне выглядит просто нелепо. Одет дорого. Смотрит на меня свысока.

- После гибели брата и его жены суд доверил опеку над Максимом мне, - крепче прижимаю к груди сидящего на моих руках малыша. – Ваша семья никогда с нами не общалась. С чего вы взяли, что я доверю вам племянника?

Денис Архипов бросает такой же холодный взгляд на Максима, и ребенок в испуге прячет личико, уткнув его в мое плечо.

- Ты сама еще ребенок, - мужчина произносит это так, будто обвиняет меня в чем-то плохом. – Тебе всего восемнадцать. Научись сначала справляться со своей жизнью, а потом уже берись отвечать за кого-то другого.

- Я справляюсь… - краснею, понимая, что видит перед собой незваный гость. Обшарпанные стены съемной квартиры и меня с ребенком в заляпанной одежде. Перед его неожиданным приходом я кормила Максима обедом. Племянник провернул свой любимый трюк и бросил в меня содержимым своей тарелки, как только я на секунду потеряла бдительность.

Мне действительно приходится трудно. Я пытаюсь работать из дома, но с двухлетним малышом и без опыта это непросто. Заработанных денег и пособия от государства едва хватает на аренду и еду. Даже за коммуналку в прошлом месяце не смогла заплатить, и это сильно тревожит.

Но я убеждена, что даже в таких скромных условиях Максиму будет лучше жить со мной, любящей тетей, чем в детском доме.

Смотрю на мужчину, и холодок бежит по спине.

Он красивый. Мужественные черты лица вместе с массивностью его фигуры внушают против воли какой-то трепет. Он такой большой, что рядом с ним я действительно чувствую себя хрупким ребенком. Такая сильная у нас разница в комплекции.

Тем более, что он явно гораздо старше меня.

Может, не стоило открывать ему дверь? Запоздалая мысль заставляет меня еще больше нервничать.

Серые глаза мужчины похожи на небо перед грозой. В них чувствуется угроза и опасность. И смотрит он на меня с Максимом чуть ли не презрительно. Почему? Он ведь нас совсем не знает. Чем мы ему не угодили?

Нет – нет, такому человеку нельзя доверять маленького ребенка.

Даже если у него достаточно денег, чтобы дать Максиму то, что не могу я, это не стоит того. Такой холодный человек просто сломает ребенку психику.

- Не понимаю, - упрямо допытываюсь я, - Лара, жена моего брата, говорила, что ваша семья от нее отказалась. Ни Вы лично, Денис, ни кто-либо еще из родственников Лары прежде никогда не изъявляли желания даже познакомиться с Максимом. Почему сегодня вы заявились ко мне, как снег на голову, и требуете отдать ребенка на воспитание вам?

Мужчина морщится, будто вспоминает что-то неприятное. А потом все-таки снисходит до объяснений:

- Наш с Ларисой отец был сложным суровым человеком. И ко всем членам семьи он был очень требователен. Лариса не хотела жить по его правилам и сбежала. Тогда отец запретил мне и матери с ней общаться. Правда, мы пробовали звонить ей, но номер оказался заблокирован. Он был оформлен на отца. Так что связь с сестрой мы потеряли. И только после смерти отца я нашел в его телефоне переписку с Ларисой. Он ни разу не ответил ей, но она все равно писала. Сообщила, что вышла замуж. А два года назад написала, что родила сына.

- Сочувствую вам, - говорю я.

- Почему? – брови Дениса хмурятся, и он смотрит на меня недоуменно.

- Вы же только что сказали, что у вас умер отец…

- Ах, да, - кивает мужчина, - Так вот, неделю назад я узнал, что и сестры у меня больше нет, но есть племянник. Мы с матерью решили отдать дань памяти Ларисы и принять ее ребенка. В отличии от тебя мы сможем обеспечить ему достойное будущее.

Не знаю, что из сказанного мужчиной понимает Максим, но малыш держится за меня так крепко, что мне даже больно.

Чувствую страх ребенка и понимаю, что сделаю всё, чтобы защитить племянника.

- Извините, но вы Максиму никто, - твердо говорю я.

Сильная аура мужчины подавляет меня, заставляя робеть. Но я не поддаюсь.

- Вы и ваша мама можете общаться с Максимом, если хотите, - разрешаю благородно. – Но воспитывать его буду я. Думаю, мой брат и Лариса этого бы хотели.

Лицо мужчины мрачнеет на глазах.

- Глупая девчонка, - Денис делает шаг ко мне, и это выглядит как угроза. – С чего ты взяла, что решаешь тут что-то? Думаешь, я не понимаю, что ты ввязалась в это ради халявных денег от пособия? Я не оставлю племянника на безмозглого подростка, у которого на уме парни и гулянки.

- Откуда вы знаете, что у меня на уме? – воинственно спрашиваю я, но отступаю с ребенком на руках на шаг назад.

Денис презрительно ухмыляется.

- Приличные девушки не ходят перед незнакомыми мужчинами в трусах…

Мужчина опускает красноречивый взгляд на мои голые ноги, и мои щеки начинают пылать еще сильнее.

Вообще-то на мне надеты шорты. И они даже не мои. Я одолжила их из гардероба Ларисы, потому что в свои старые вещи я постепенно перестаю влезать, а на новые денег просто нет.

Шорты действительно короткие. Их целиком прикрывает старая безразмерная футболка брата.

Как-то мне и в голову не приходило задумываться, насколько прилично я выгляжу дома, где никто кроме Максима меня не видит. А открывая дверь, я ожидала увидеть соседку, которая как раз должна была зайти, чтобы вернуть одолженный блендер.

- Ты явно легкомысленная бестолковая малолетка, - мужчина угрожающе смотрит на меня сверху вниз, отчего я чувствую, как дрожат колени. – Ты не сможешь воспитать из Максима мужчину. Я все о тебе знаю, в том числе то, что опеку над ребенком ты получила благодаря взятке. Мне ничего не стоит посадить тебя за это. Поэтому ты отдашь мне племянника, а сама катись на все четыре стороны. Тебя явно воспитывать уже поздно, а из него еще может выйти приличный человек.

2. 2

За шесть месяцев до этого.

- Ваш брат с женой попали в аварию на своей машине, - ровным голосом сообщает мне полицейский. – К сожалению, все участники ДТП погибли на месте до прибытия скорой помощи.

Смотрю на мужчину в форме, не в состоянии осознать смысл сказанных им слов.

За окном весь вечер шумит страшная гроза. Даже электричество вырубало ненадолго.

Мы разговариваем в коридоре нашей квартиры. Максим стоит рядом, обняв для опоры мою ногу. Услышав очередной раскат грома, малыш пугается и начинает хныкать.

Привычным движением подхватываю племянника на руки и растерянно смотрю в отстраненные глаза мужчины в форме.

- Но…

Мозг отказывается верить.

Днем брат с женой уехали по делам в соседний город. А я осталась сидеть с Максимом.

Последние два часа я злилась на них, потому что они уже должны были вернуться. И я должна была пойти готовиться к завтрашнему экзамену.

Полицейский повторяет сухим протокольным языком страшную новость, а я стою и хлопаю глазами, как полная дура.

- В доме есть взрослые? – спрашивает мужчина, нахмурившись.

- Да, - говорю я, начиная осознавать пугающую реальность. – Я взрослая. Мне на прошлой неделе исполнилось восемнадцать.

Боль утраты постепенно расползается по сердцу холодным ядом, и мне становится трудно дышать.

- А где ваша мать или другие родственники? – полицейский с сомнением смотрит на кроху, которого я качаю в своих руках, чтобы тот не пугался грома. – Нужно позвонить кому-нибудь из старших, чтобы помогли тебе с ребенком и поехали в морг на опознание…

Качаю головой.

- Никого больше нет, - говорю, и сама пугаюсь своих слов. – Теперь я единственный родственник этого ребенка…

Бог знает какого труда, душевного и морального, мне стоило справиться с тем, что произошло.

Вслед за полицейским приехали сотрудники службы опеки и настойчиво попытались забрать Максима.

На то, чтобы убедить их оставить племянника со мной, ушло часа три, не меньше. Нашу квартиру тщательно осмотрели. Я показала им все: где ребенок спит, полку с его одеждой, баночки детского питания в шкафу на кухне и холодильник, в котором на мое счастье стояла кастрюля с готовым супом. Правда, ремонт тут последний раз делали еще в прошлом веке, но за чистотой я всегда следила.

И всё равно суровая женщина в строгом костюме, как у учительницы в школе, не хочет оставлять Максима со мной.

- Ты хоть понимаешь, что такое ответственность за ребенка? – с каждым ее словом и косым взглядом во мне растет уверенность, что меня запугивают. – Если он получит травму под твоим присмотром или еще как-то пострадает, тебя могут даже посадить в тюрьму.

Я пониманию больше, чем она думает.

Брат заботился обо мне с тех пор, как умерла наша мама. Мне тогда было семь лет, а ему девятнадцать.

Так что и речи не может идти о том, чтобы я добровольно отказалась от его сына.

Тем более я в свои семь лет все-таки попала в детский дом на целый месяц, пока Артем, мой брат, оформлял опеку. Эти дни въелись в мою память мучительным испытанием.

Я не позволю, чтобы племянник прошел через это.

И мне удается настоять на своем. Максима никуда не забирают в тот вечер. К сожалению, оказалось, что это было только начало пути к победе. Временная опека вовсе не гарантировала постоянную.

И очень скоро я понимаю, что ребенка у меня пытаются отобрать, не смотря на все мои усилия.

Мой возраст, отсутствие работы и жилья, которое бы нам принадлежало, мешало мне выглядеть благонадежным вариантом в глазах социальной службы.