Вот именно для этого и нужен дом: чтобы были использованы все пледы и покрывала, все полотенца и комплекты постельного белья (ах, эти голубые и зеленые ситцевые простыни в мелкие розочки, неподвластные праху и времени). И чтобы каждый мог сделать завтрак себе по вкусу, и встать, когда вздумается, и лечь спать, когда захочется.

Нас многие отговаривали: зачем, куда вы лезете; чтобы жить в доме, надо иметь золотые руки, а вы городские (то есть руки из жопы), вы загнетесь. Киньте дурное, возьмите кредит, купите квартиру.

Но мы не хотели квартиру. Мы всегда хотели дом.

Чтобы как мы, только не мы.

И спустя несколько лет, десятки просмотров, тысячи наезженных километров, часы переговоров и торгов, пять проигранных земельных аукционов и две сорвавшиеся сделки мы его нашли.

Тот самый, который как мы, только не мы.

И который постепенно все больше и больше приобретает наши черты, напитывается голосами и запахами, музыкой, шорохами, интонациями, радостью и любовью.

И теперь шальной весенний ветер, воющий в трубе, звуки капающей воды, мягкий подрагивающий свет желтых лампочек – все это наша радость и беда, наша зона ответственности. Нам это чинить, любить и развивать. Нам – просыпаться и жить здесь.

Говорить: мы идем домой.

Говорить: мы хотим домой.

Говорить: спасибо, что мы наконец-то дома.

Объяснять себе то, что важно, – важно. И на это стоит тратить время, слова и силы. Пусть формулировки будут несовершенны и путанны, но то, что тревожит, нужно называть, а страху – смотреть в глаза, иначе он заберется под кожу, отравит внутреннее лесное озеро, сделает тебя хрупкой и слабой, иссушит и истончит.

Когда я чувствую, как внутри начинает закипать что-то токсичное и ядовитое, я стараюсь определить, где именно внутри меня оно выбрало прожечь дыру, на что это больше всего похоже и какого цвета. А потом просто безучастно наблюдаю со стороны за картинкой.

Удивительно, но через 2—3 минуты то, что грозило застрять противным ноющим крючком в мягких тканях, превращается в комок облезлой ваты, густой расползающийся дым тлеющего ельника, который постепенно становится все прозрачней, слабее, мягче – и в итоге рассеивается без следа.

У этих токсичных чувств есть вполне конкретные имена: злость, гнев, обида, вина, тревога, раздражение… Ничего необычного или стыдного, просто реакции. Только нам решать, как распоряжаться этим добром. Учиться или не учиться вообще что-то с этим делать.

Я – за то, чтобы обязательно осмысливать то, что гложет. Проговаривать крупные ссоры. Не копить в себе крючки и пороховые заначки. Если что-то так сильно зацепило, что перехватило дыхание, обязательно достать это на свет божий и внимательно рассмотреть. Если ты шла, шла, а потом вдруг раз – и лежишь, как от удара под дых, – ведь это же, черт возьми, важно. Что-то же тебя заставило онеметь?

«I need to have my reaction». Эти слова из уст героев сериала «Modern Family» – идеальная формула-напоминание самому себе. У тебя есть время и право чувствовать то, что ты чувствуешь, какими бы «неудобными» и «некрасивыми» эти чувства ни были. Никто не может говорить тебе «расслабься», пока не напрягся до той же степени. Не влез в твою шкуру. Я вообще, когда слышу «расслабься», всегда вспоминаю шутку из «Scrubs»: «Если я расслаблюсь, то обкакаюсь». Ты и только ты знаешь, чего тебе стоит происходящее, каких сил. Хочешь мне помочь – скажи, что ты через это уже проходил и выжил. Или просто подойди и обними меня, но не обесценивай мою боль своим «ой да ладно». (Прохладно!)

Я достаточно долго наблюдаю за собой, чтобы знать, когда действительно перегибаю палку. Но также я научилась чутко распознавать, когда мои чувства пытаются обесценить. И я сейчас не о ситуациях в духе: «Я тебя люблю». – «Спасибо». – «Я не то ожидала услышать». – «Большое спасибо?», а когда ты говоришь: «Мне больно», а тебе отвечают: «Нет, тебе нет». Тебе не страшно. Тебе не больно. Тебе не плохо. Ты не устала. Это блажь, будь солдатом, возьми себя в руки, соберись. И ты собираешься. Раз собираешься, два собираешься, три, четыре, пять собираешься, восемнадцать раз собираешься, сорок три. И действительно чувствуешь, как становишься закаленнее и сильнее, как нарастает броня, грубеет кожа.