Как всегда, накурившись чарса, «Святая троица» села играть в нарды, сбивая сушняк, хорошим индийским чайком, который привезла разведка, после операции. Незаметно они поймали кураж, совершенно увлекшись игрой. Слышались крики спора по поводу камней: один утверждал, что у него 3-куш выпал, другой кричал, что там, на самом деле было 3: 2. Двое дембелей, что были тоже с троицей, раздувая легкие, наперебой, утверждали совсем иное: один, хрипел, что камни показали 3: 1, а другой, перейдя на какой-то визг, голосил, что на камнях было вообще 2-куш. Это все происходило средь бело дня, в дембельском закутке – в конце палатки, последние два ряда кроватей, были отделены пролетом от всех других кроватей, и эта зона считалась «Святая святых», на которую могли заходить только дембеля и деды. Странно то, что такая «традиция» была установлена только в саперной роте, и именно «Святая троица» ввела ее. В палатке не было никого, кроме них, все остальные разбрелись, кто по работам, кто в наряды, кто просто, «гасился, где нибуть на тупике, чтоб не мозолить глаза шакалам». Только «Святая троица» имела карт-бланш, у командира роты, майора Бубнова, находиться в палатке в любое удобное для них время.

Сергей, после «картофельного пюре», вынес для себя, по отношению к троице, вердикт, на который раньше не решался, все думал: «Как то проскочить», – но теперь, он был совершенно уверен – другого выхода нет. Когда Савельев утвердился в нем, он стал совершенно спокойным, даже каким-то отстраненным от жизни, теперь он был поглощён одной мыслью: «Как завалить всю «Святую троицу» разом?». Он постоянно искал подходящего момента, и его не беспокоило то, что во время вынесения своего приговора, его самого могут убить, Сергей думал только о том, чтоб успеть «завалить» всех троих, прежде чем кто-то, или что-то остановит его. Но почему-то всегда не срасталось, то народу вокруг много было, то не вся «Святая троица» вместе. Подводил особенно Зарубин – он в последнее время, днями сидел у своего брата в РМО.

Но в этот день, у Сергея выпал шанс. Потихоньку сбежав с работ на РАВ-складе,[14] он, незаметно прокрался к своей палатке, Савельев знал, что «Святая троица» должна быть в ней. Осторожно заглянув в открытое окошко, он увидел выше описанную картину, когда крики спора, подогреваемые действием гашиша, разносились далеко за пределы палатки.

– Твою мать! – подумал он, когда увидел вместо троих, пятерых. – Какого х. я они тут делают, они же должны были с комроты укатить в Герат? – продолжил мысленно негодовать Сергей. В сердцах, махнув рукой, он отошел от палатки, и чтоб не привлекать внимание, не спеша, побрел в сторону туалета, размышляя на ходу. – Бл. ть, откуда они взялись уроды, что теперь делать? Когда теперь такой шанс выпадет? Ведь совсем скоро рейд, если не все, то точно хоть один, да укатит туда.

Но положа руку на сердце, глубоко внутри, Сергей понимал, что он «ослабевает», что с каждым днем угасает в нем решимость сделать это. И дело вовсе не в страхе, а в все более разгорающемся желании, через год вернутся в свой городок, закрыться у себя на чердаке, и врубив там на полную музыку, забыться… провалиться в нирвану… Почти дойдя до туалета, Савельев резко развернулся, и уверенно, быстрым шагом направился к своему расположению. За это время он вынес еще один вердикт – двум дембелям, находящиеся сейчас вместе с троицей в палатке, и он был безапелляционен – «Виновны!».

Опять осторожно подкравшись к палаточному окошку, он заглянул в него – все пятером, сидели на кроватях, друг против друга, продолжая играть в нарды, хохоча над чем-то. Сергей окинул вокруг себя территорию взглядом – никого по близости не было. Он достал из кармана эфку