Мы смотрим сквозь прозрачные стены на город под нами, на город до горизонта, на город за гранью. Мы рожаем идеи.

– Крем от морщин для собак, – произносит мой сосед, не обращаясь ни к кому, – Круто! Мопс без складок.

Кто-то смеётся. Кто-то аплодирует.

Бред, как и «куриный бульон» зелёного цвета для известного бренда, но этот бред реально продать и найти для него (самое главное для производителя) спонсоров.

– Собаки хорошо, – поддерживает из кумара голос, – Сучку резиновую для них.

– Лучше для кроликов, – вношу я лепту в творческий процесс.

Рабочий день не нормирован. Хоть живи на работе – никто не против. Запаренный заменой фоток на одностаничнике «Краски для волос в интимной зоне» я вырубился в кальянной. В ней и проснулся в четыре утра. За стенами хозяйничает метель. Рваная серо-белая масса полетает мимо люминесцентного купола. Чьи-то лица глядят на меня из снежных завихрений. Скрюченные конвульсиями, сотрясаемые судорогами они отрезвили сознание.

Черти!

Черти смотрят из метели. Черти спят в кальянной. Входят и выходят из неё. Густой тошнотворный смрад окружает и вливается в меня, в одного из чертей. Я вижу своё отражение в стекле: ямы впавших глаз на обросшем лице, над ними всклокоченные волосы, задравшаяся на грудь майка выпустила пузо.

Я – часть клоаки, и, еп, мне хорошо. Но рассудок поднимает транспарант «Спасайся!» В мозгу летят ужасающие картинки с существами, отдалённо напоминающими моё отражение, гипертрофированные телеса, бесформенные массы чередуются с черепами, обтянутыми синюшней плёнкой.

Контора, в которой я живу и типа работаю, предстаёт большой помойкой. Меня выворачивает от обозрения. Собравшись с силами, начинаю уборку, но вместо поддержки сталкиваюсь с неприятием. Решив, что это загон, на меня забивают. Здесь все вместе, но каждый сам по себе. Я лезу с разговорами о нашем состоянии, но собеседники либо не понимают и меняют тему, либо уходят. Революция во мне не утихает. Пребывание в «Даймонде» с каждым днём всё противнее. Замечаю, что коллектив агентства непостоянен: кто-то исчезает, освобождая место для новичков. Лезу к новеньким, стараюсь убедить покинуть сию обитель. «Даймонд» обращает меня в изгои.

Утром просыпаюсь от движения – меня тащат к лифту. Появившись из него, в нём и исчезнешь – всё на круг. В маленькой чёрностенной кабинке ярко горит зелёная «3». Пока падаем, стараюсь понять, что она обозначает.

Зелёный. Золото. Здесь.

Заначка. Залёт. Западло.

Зависть. Злость. Зверь.

Знаешь. Забавно. Звучит.

За. Зу. Зы.

Буква гаснет, и открываются двери. Поток воздуха бросается на меня. Толчок. Никто больше не держит, я лечу. Секунда свободы. Меня встречает зловонная жижа липкая и склизкая.

Что дальше?

Меня никто не ждёт.

С неимоверными усилиями выбираюсь из грязи, оставив ей на память ботинки. Обувь нужно теперь добыть, но где? В агентстве нам не платили, содержа на полном пансионе. Сажусь у цоколя выплюнувшего меня здания, осматриваю двор. Дальний угол делает подарок в виде мусорных контейнеров. Мне дважды повезло: во-первых, я нахожу сапоги. И меняю пропитанный слизью пиджак на пуховик со сломанным замком и карманом-соплёй. Но самое главное (тогда это было неизвестным) – меня никто не видел и не лишил находок.

Знание этого вместе с наукой жизни на улице пришли вечером. Вечером вообще многое изменилось.

Приодевшись, продолжаю обследовать территорию. Единожды приблизившись к дому, больше этого не повторяю – в радиусе десяти метров от него разбросаны человеческие кости и полуразложившиеся трупы. Кстати, масса, встретившая меня из лифта, – это гора бывших изгоев.