«Как же здесь жарко… как людям удаётся жить в таком климате?» – с тоской думала она, вспоминая кондиционированные залы музея и прохладные вечера на родных улицах. Но теперь она была здесь…

К полудню путешественники остановились на привал в неглубоком овраге, где из-под камней вытекал тонкий ручеёк. Место выглядело заброшенным, лишь несколько чахлых кустов цеплялись за жизнь. Но это был источник влаги, и все с благодарностью попили, умылись. Хапусенеб велел не задерживаться: жара усиливалась, и если выходить только под вечер, можно не успеть добраться до ближайшего селения до темноты.

Следующие несколько часов были изматывающими. Вокруг простиралась однообразная равнина, где местами торчали груды камней. Воздух колебался от зноя, создавая иллюзию миражей. Стражник, шедший впереди, внимательно смотрел по сторонам, чтобы вовремя заметить возможных бродяг или хищников. Жрецы же иногда останавливаться, читали короткие молитвы, призывая Анубиса и других богов беречь их путь.

Селеста шла между Неджемом и ещё одним жрецом. Тот жрец рассказывал, что раньше дорога была безопасней:

– Когда-то боги благоволили нашему фараону, и пустыня не рвалась разорять селения. Но в последнее время ходят слухи, что Сет будоражит пески, ищет слабые места. Может быть, он вынашивает план сместить равновесие…

Селеста слушала вполуха, в то время как мысли уносились к собственным страхам. Она уже чувствовала усталость, мышцы ныли от непривычки к долгой ходьбе. В какой-то момент ноги запнулись, и она едва не упала. Неджем среагировал мгновенно, подхватив её под руку:

– Осторожней! Если хочешь, можешь ехать на осле. Мы чередуемся, чтобы никто не переутомлялся.

– Спасибо, я постараюсь выдержать, – пробормотала девушка, стесняясь признаться в слабости. Но понимала, что через полчаса ноги станут ватными. Всё-таки она не египтянка, привыкшая с детства к жаре.

– Лучше не рисковать, – улыбнулся жрец, остановил одного из ослов, помогая Селесте взобраться. – Так будет проще всем.

Сев верхом, девушка облегчённо вздохнула. Хоть и непривычно кататься на спине животного, но лучше, чем плестись пешком. Осёл шагал не спеша, и вскоре отряд возобновил движение.

Ближе к закату горизонт стал алым и золотым, как будто раскалённый металл. Вдали показался силуэт небольшого оазиса – несколько финиковых пальм, лужайка зелени. Подойдя ближе, путники заметили, что там раскинулся маленький постоялый двор, где торговцы и караваны обычно останавливаются на ночь. Небольшие глинобитные постройки, загон для животных, колодец под деревянным навесом.

– Остановимся здесь, – распорядился Хапусенеб. – Опасно идти дальше в темноте. К тому же нам нужен отдых.

Местный управляющий приюта встретил их радостно. Видно было, что заезжие жрецы для него – событие, придающее славу его заведению. Он поспешил предоставить им скромные комнаты, предложил поесть лепёшек и козьего сыра. Селеста с облегчением опустилась на коврик в одном из помещений. Глиняные стены и узкий проход вместо двери не выглядели уютно, но по сравнению с духотой и зноем пустыни это было спасение.

За простым ужином: лепёшки, овощная похлёбка, немного фиников, Хапусенеб объявил план на завтрашний день: они выйдут на рассвете, чтобы по прохладе двигаться к столице. Возможно, уже к полудню удастся достичь окраинного селения. Там будет видно, что дальше.

Ночь опустилась быстро. Полуразрушенные стены двора слабо освещались несколькими масляными лампами. Селеста долго не могла заснуть – на душе было неспокойно, а тело ломило от непривычной ходьбы. Около полуночи она села у порога комнаты и посмотрела на безлунное небо. Звёзды ярко горели, и ровный хор цикад наполнял тишину.