В прицеле «Азов» Катерина Полтавченко
Военные приключения
«Военные приключения»>® является зарегистрированным товарным знаком, владельцем которого выступает ООО «Издательский дом «Вече». Согласно действующему законодательству без согласования с издательством использование данного товарного знака третьими лицами категорически запрещается.
© Полтавченко К., 2024
© ООО «Издательство «Вече», оформление, 2024
Пролог
В практически пустом городе, на немноголюдной улице к себе может привлечь внимание любой человек. Уже тем, что живёт здесь, идёт по улице, занят какими-то делами, не прячется, ведёт себя, будто так и надо («А что, город как город. Уехать? Не понимаю…»), он вызывает к себе некоторое уважение и симпатию, даже если ты не знаком с ним и не в курсе обстоятельств, заставивших его здесь остаться. В военном городе. На этих улицах – широких и пафосных, рассчитанных на огромную толпу, а теперь только и простирающихся на многие километры для таких вот смельчаков. Потому что никогда не знаешь, в какую часть этой улицы и в какой момент «прилетит»… И вообще, этой ли улицы или соседней. Или соседнего района…
Город миллиона роз превратился с некоторых пор в город миллиона сюрпризов. В основном печальных. Практически город-призрак, который только и удерживают ещё в реальном мире такие вот личности, как ни в чём не бывало идущие по улице по своим делам. Имеющие здесь дела.
Пока у людей есть дела именно в этом городе – город живёт.
Люди в камуфляже, пожалуй, привлекают к себе поменьше внимания. Как и автомобили защитной расцветки с белой латинской буквой Z на стёклах. Как раз, что они здесь делают – вполне понятно. С 24 февраля 2022 года, когда российским президентом была объявлена специальная военная операция, призванная защитить республики Донбасса от вооружённой агрессии украинских властей, такая картина здесь стала повседневностью. Да и не стоит на них чересчур пялиться. Люди работают. Проходи мимо – не всё тебе надо знать.
И тем не менее девушки в военной форме невольно обращают на себя внимание. Нежные феи с маникюром, аккуратной причёской и подкрашенными ресничками, облачённые в камуфляж, вызывают сложную гамму чувств, являющую собой в основном смесь грусти и восхищения. Не камуфляж бы им носить, а летние сарафанчики, не берцы, а туфельки на высоких каблуках. А уж если представишь, как эти наманикюренные пальчики ловко управляются с автоматом или снайперской винтовкой, меняют патроны, чистят ствол… Со всей ясностью понимаешь – не так что-то пошло в этом мире, нарушился некий порядок вещей, предписывающий этим девочкам заниматься совершенно другими делами. Более мирными. Более красивыми. Более…
А, собственно, эти девчонки, если подумать, и занимаются здесь мирными делами. Учитывая, что в этой кривой реальности часто именно оружие хранит мир.
Невысокая девушка в камуфляжных брюках и футболке, облегчённых берцах и жёлтых стрелковых очках на пол-лица, вышагивающая в этот жаркий летний день по улице Университетской, в общем-то не особенно была похожа на нежную фею. Скорее вызывала ассоциации с фэнтезийными сериалами об амазонках и всевозможных девах-воительницах, которые её же поколение увлечённо смотрело в девяностых. Крепкая ладная фигурка, уверенная и скупая на движения походка – каждый шаг, каждый взмах руки будто загодя продуман, в резких движениях своеобразная грация пантеры, готовящейся к прыжку. Густые светло-русые волосы, вызывающие совершенно неуместную и грустную ассоциацию с пшеничными полями Украины, подстрижены в каре, но не хотят послушно лежать в причёске – лёгкий ветерок, будто заигрывая, бросает их девушке на лицо, оглаживает прядями щёки, будто ласкает. Камуфляжная кепка висит на боку, пристёгнутая к поясу, – единственная вольность, позволенная себе в увольнении. Ну, ещё нет за плечом верной «эсвэдэшки» – без неё девушка явно чувствует себя неуютно.
Впереди показались здания Донецкого национального университета. Девушка неспешно перешла проезжую часть, остановилась перед крыльцом филологического факультета. Остановилась, будто глубоко о чём-то задумавшись или что-то вспоминая. Теперь здесь малолюдно, хотя и время экзаменов. Всё обучение в донецких вузах проходит дистанционно. Если бы не война, толпились бы студенты на крыльце, проходили строгие преподаватели, девчонки хихикали, обсуждая чью-то личную жизнь или новую покупку, а парни темпераментно обсуждали новую компьютерную «стрелялку».
Теперь все «стрелялки» только в «реал-тайме» – на передовой.
Девушка вздохнула и совершенно будничным, усталым движением сняла очки. И все, кто мог бы видеть её в этот момент, удивились бы – насколько может поменяться облик человека, стоит лишить его привычного аксессуара. Теперь это была уже отнюдь не фэнтезийная амазонка. За сплошным жёлтым стеклом стрелковых очков скрывались огромные, опушённые длинными ресницами и будто всё время удивлённые серо-голубые глаза, в которых чётко отражалось расчерченное белоснежными инверсионными следами небо – казалось, подойди, всмотрись и утонешь, провалишься в это самое небо и улетишь к облакам…
Никто ведь не видел, как эти глаза могут становиться опасными и холодными, когда глядят в прицел снайперской винтовки. Такой взгляд для посторонних не предназначен, а тем, на кого он направлен, жить оставались считаные доли секунды…
Но сейчас эти серо-голубые глаза в сочетании с симпатично-округлым овалом лица, аккуратным чуть курносым носиком и льняной копной волос вызывали мирные ассоциации с гоголевскими героинями – девчатами в веночках, собиравшимися на вечерницы, поющими колядки на Рождество и гадающими на суженого. Образ, довольно-таки редкий для края роз и терриконов, хоть и позиционирующего себя как многонациональный. Казалось, что и имя её должно быть соответствующим – какая-нибудь Галя, или Маричка, или, допустим, Оксана…
– Юля! Глазам своим не верю! Ты ли это?
Девушка вздрогнула – она явно не ожидала встретить сейчас здесь знакомых. И встреча её явно не очень обрадовала, хотя и не особенно огорчила.
– А, Витёк, – небрежно бросила через плечо, даже не обернувшись полностью, только чуть повернув голову в сторону собеседника. – Могу задать тебе тот же вопрос – ты ли это? Я слышала: из дому не выходишь, от призыва прячешься. Никак за пивком вышел короткими перебежками? Или за сигаретами?
Голос у девушки был низким, чуть хрипловатым, но благозвучным, однако сейчас в нём сквозило ничем особо не скрываемое презрение к давнему знакомому, с которым когда-то на первом курсе вместе «грызли гранит науки». Юлия, допустим, не догрызла – посчитала, что в то время другие дела важнее, но и Витька довольно быстро зубы сломал…
Молодой человек это презрение, по-видимому, ощутил всей кожей – вздрогнул, стушевался, но тут же взял себя в руки, в глазах заплясали злые огоньки.
– А тебе-то что?
Девушка безразлично пожала свободным от снайперки плечом:
– Ровным счётом ничего. Ползи дальше за своим бухлом и куревом. Успешного дезертирства.
– Ты… Да ты… – Откровенно говоря, самое разумное, что мог сделать в данной ситуации этот Витёк, – действительно последовать доброму совету и исчезнуть за ближайшим углом, а отнюдь не лезть с разговорами к человеку в военной форме. Но в том-то и дело, что, сколько знала его Юля, не отличался он разумным подходом к жизни, а её и вовсе воспринимал по каким-то своим непонятным соображениям, как собственную молчаливую поклонницу, которая не вешается ему на шею только потому, что подойти стесняется. Юлька его особо не разубеждала – как говорится, чем бы дитя ни тешилось… Но одно дело, когда «дитю» при этом лет семнадцать-восемнадцать, и совсем другое, когда восемь лет прошло, а ума он и до сих пор, судя по его дальнейшим словам, не набрался.
– Кто б говорил про дезертиров! – Витькин голос сорвался и пустил петуха. – Вон, слышала, как мы землячков твоих по всем фронтам гоняем…
– «Мы»? – с насмешливым удивлением приподняв брови, уточнила Юлия. – Может быть, лично ты где-то отличился?
Витёк выпятил грудь и открыл было рот, намереваясь что-то ответить, но тут же как-то сник, замялся. Ответить было решительно нечего.
– За землячков не отвечаю, – со спокойным достоинством сообщила девушка. – Небось, все с паспортами, своя голова на плечах. А вот меня упрекнуть не в чем. Я с самого начала пошла в армию защищать эту землю и с большим основанием могу теперь считать её своей, чем ты… коренной дончанин.
Бывший однокурсник был явно не из тех, на кого подобные высокие понятия производят впечатление.
– Так, может, тебе медаль за это дать? – спросил с язвительной улыбочкой.
– Может, и дать, – без тени улыбки согласилась Юлия. – Только не ты меня к ней представишь.
– Ой, да ладно! Небось, в тылу под кустами отсиживалась, а теперь камуфляж напялила и выпендриваешься. Ну, что ты там делала? Жратву, наверное, готовила? Полевая кухня, а? На что ещё там бабы годятся?
– Можешь считать так, если нравится, – легко согласилась Юлия. – Кстати, на полевой кухне ещё сумей поработать. Ты-то уж точно через час свалишься.
– Очень оно мне надо! – с величайшим презрением хмыкнул Витёк. – В армию идут одни идиоты…
– Чтобы вместо тебя твой город защищать?
– Ой, слушай, Юлька, не дави на совесть! Побывала где-то на побегушках – и уже королева… Слушай, а может, ты там не того… другие боевые задачи выполняла? Мужиков же там много…
