Ненахов криво улыбнулся, раскатывая пальцем по столу розовый бумажный кругляш. 

— Колись, ты что, следила за мной? – поднял на неё свои сумасшедшие синие глаза, и Вера ещё раз отругала себя за то, что не умеет выбирать мужчин. Ну ведь красавец же! И чего ей надо...

— На самом деле ты хороший, Лёшка, только зачем-то скрываешься под маской плохого парня. 

— Все мы носим какие-то маски. Да, Вер? 

Донская отвела взгляд, делая вид, что изучает облысевшие деревья за окном. 

Нет, это исключено. Он точно не знает о Матильде. 

Повернулась, нарисовав открытую улыбку.

— На самом деле моя жизнь ещё скучнее, Ненахов. Ты хоть успеваешь таскаться по клубам, а у меня только работа, работа...

Видавший виды старенький смартфон завибрировал в кармане, Вера нашарила трубку и бросила взгляд на экран: Вазген. Вот его она точно хотела бы сейчас слышать меньше всего.

— Прости, у меня тут… — скривилась, всем видом показывая, что предстоит неприятный разговор. Лёшка понимающе кивнул и, отщёлкнув пальцами идеально ровный бумажный шарик, вышел из ординаторской. 

Вера подошла к окну и приняла вызов. 

— Детка, ты не забыла, что сегодня я жду тебя к десяти? В прошлый раз ты так резво убежала.

— Вазген, прости, я не выйду, — по стеклу бежал конденсат, собираясь на пыльном пластике в холодные лужицы. 

— То есть как это – не выйдешь? Ты же прекрасно знаешь, декабрь – аншлаг! 

— Прости, но я правда не могу. Я устала, к тому же нашла другую работу, я же тебе говорила.

— Да мне похеру! – взвизгнул он и громко шмыгнул носом. – Ты же знаешь, что сейчас мне некем тебя заменить, твой номер - гвоздь вечера!

— Ты же говорил, что у тебя там очередь из сисястых студенток, так выбери кого-нибудь.

Вазген сипло выдохнул в трубку и произнёс по-отечески миролюбиво:

— Малышка, давай забудем старые обиды, о'кей? Ну что мы как не родные с тобой? Сколько мы уже вместе? 

— Почти три года.

— Ну вот – целых три! Шутка ли.

— Вазген, я всё решила – я больше не выйду. Никогда. Пусть Золоторёва выступает с моим номером, тем более, она хотела, — прозрачная капля одиноко стекла на подоконник.

— Если бы я хотел Золоторёву, то танцевала бы Золоторёва! – раздражённо буркнул он. – К тому же, она тоже прогуливает – погрязла в новой любви с каким-то плебеем. Вы что, сговорились все? 

— Увы, ничем не могу тебе помочь, я всё решила. Извини, мне капельницу пора менять, — нажала сброс и, подумав, совсем отключила телефон. 

Даже дышать стало легче. Неужели всё? Не нужно больше терпеть эти унижения, превозмогая брезгливость, ощущать на своём теле похотливые взгляды и прикосновения влажных ладоней? Давно пора развязаться с этим! И Нину надо вытаскивать. 

Хотя Вера обречённо понимала, что если бы не работа у Крестовских, то вряд ли она решилась бы на такой отчаянный шаг. Ей нужны были деньги. Много денег. Работая медсестрой в заурядной больнице, никогда не заработаешь даже на приличный пуховик, не то что на осуществление задуманного. 

А вдруг Ларисе станет хуже, а вдруг она… Мысль неприятно покоробила. Цинично, конечно, но, наверное, Вера как никто желала сейчас своей подопечной крепкого здоровья. Просто если Ларисы не станет, она лишится прибыльного места работы, а этого никак нельзя допустить. Пока нельзя. Не сейчас. 

На улице сыпал мокрый снег, облепляя стекло белыми мокрыми кляксами.

Мигая маячком, к главному входу подъехал реанимобиль: из дверей оперативно выскочили два медбрата и за считанные секунды выдвинули каталку. Очередной пациент на грани жизни и смерти. По её душу. И почему все самые безнадёжные попадают именно в её смену?

Сунув телефон в карман, Вера пошла к выходу, как вдруг взгляд зацепился за  розовый бумажный шарик. Вот что она терпеть не могла, так это грязь на рабочем месте! До зубовного скрежета.