В опасных ситуациях оружие следует передавать медленно и аккуратно. Аккуратно, потому как люди нервничают, могут тебя неправильно понять и ненароком выстрелить. Медленно – выиграть время для принятия единственно правильного решения. Кто же золотом не заинтересуется? Кто устоит перед блестящими кружочками? Вот я и присяду, потянув за собой жадного Авдеева. Ух, как глаза горят, ярче монет! Держи «левольверик»… правильно, не спускай с меня глаз, чего я тут могу учудить? Сейчас мешочек развяжу… кто ж тебя, каналью, так завязал… хорошо, теперь главное – монеты пересыпать в левую руку. О! какой я неловкий, упустил несколько сквозь пальцы. Ну, давай, Авдеев, подбирай.

Расчёт был верен.

– Аккуратнее, господин подпоручик! – суетливо, сглатывая сухую слюну, подбирал корявыми пальцами драгоценные кругляшки.

Вот и результат: Кондаков переместил внимание на сослуживца – не суёт ли подельник золото по карманам? Пора! Женя подмигнул Павлу Витальевичу, внезапно высоко подбросил одну из монет, громко спросив: – «Козыри по-прежнему бубны?» и, резко упав на землю, перекатился в сторону Кондакова. Авдеев вскочил, но в тот же миг получил от штабс-капитана толчок ногами в спину, потерял равновесие, налетев на штык упёртой в стену винтовки в руках Кондакова. Перекатившись ещё раз, подпоручик подхватил выскальзывающий из руки не успевшего ничего понять Авдеева револьвер, уперев ствол в горло опешившего Кузьмы. Всё было кончено за минуту.

– Не убивайте, Христом Богом прошу, бес попутал! Верой и правдой отслужу, – выпустив из рук винтовку с нанизанным на длинный штык, словно бабочка на булавку, сослуживцем, грохнулся на колени.

Наверное, можно было и без этого, но нервы сдали: распухшая щека саднила, рот наполнился противным кислым привкусом крови. С силой потянув за грудки, поставил на ноги, с размаху, без удовольствия двинул в челюсть.

– Павел Витальевич, зачем?

– Он знает, зачем и за что. Спасибо, подпоручик!

– Ничего-с, ваше благородие, – сплюнув кровью, вытер разбитую губу, – господин штабс-капитан правы-с, бес попутал.

Расстегнув шинель, ощупал живот, противно ноющий после удара, подошёл к лежащему на боку Авдееву, взявшись правой рукой за приклад, перевернул на спину.

– Давно догадались?

– Сразу. Глупо прятать в тайге оружие, когда его не хватает на фронте.

– Отчего молчали?

– А что было говорить?

– Действительно, – ухватившись двумя руками за шейку приклада с силой потянул: тело дёрнулось, исказившая лицо предсмертная судорога разгладилась, выпустив струйку алой крови из приоткрытого рта.

– Надо его предать земле.

– Об этом месте никто не должен знать. Похорони мы его рядом с пещерой – след. Тащить отсюда – вымотаемся и, опять-таки, наследим. Есть ужасно хочется. Слушайте, Женя, у вас нет с собой сухарей, что ли?

– Кондаков, сухари остались?

Солдат услужливо потянулся к мешку.

– Ладно, – осторожно потрогал лиловый кровоподтёк на лице, – потом. Кондаков! Ступай за подпоручиком, принесёшь последний ящик.

Не удалось без осложнений! Хорошо, хоть предпоследний уронили, так бы пришлось с Евгением таскать «до второго пришествия». Сложив оставшиеся слитки в разбитый ящик, достал портсигар – сделать необходимые отметки.

– Господин штабс-капитан, куда его, к остальным?

– Нет, – выстрелом прозвучал звук захлопнутого портсигара в гулкой пещере.

– Не знал, что вы курите.

– Это так… сувенир на память. Ящик положите около развилки, в нём динамит. Кондаков, оттащи Авдеева ближе к выходу, а вы тяните запал, – извлечённый из ящика бикфордов шнур закрепил на одном из кусков динамита, отправившись следом, проверяя целостность шнура на каждом повороте.