Аполлон приложил ладонь ко рту и сделал большие глаза.

– Какая же у тебя фантазия! – сдерживая смех, прокомментировал он мою речь, а я резко замолчала, заметив наконец, что на сей раз это чудо явилось в строгом светлом костюме.

– Еще и переоделся?

– Все как ты хотела. – Мужчина поставил локти на низкий столик, на который я только что сгрузила тяжеленную книгу, и наклонился ко мне. Мы почти столкнулись носами. Я бы могла, конечно, отодвинуться подальше, да и было такое желание, но – щас!

– Я тебя найду и побью, – торжественно пообещала, нацелив на него лупу. Насмешливый всезнающий взгляд янтарных глаз в непосредственной близости чем-то неуловимо смущал, и я все-таки отодвинулась подальше.

– За что? – Артефакт тоже откинулся на спинку кресла.

– За издевательства. Ты не помогаешь, а только загадываешь загадки. Ведь наверняка знал, что король отберет ларец?

– Но выводы ты уже сделала. – Дух улыбнулся медленно и очень-очень многообещающе, даже дыхание на миг перехватило.

– А как у тебя это получается? – Тряхнув головой, я обличающе указала на проекцию, удобно устроившуюся в соседнем кресле. – Когда ты умудрился сделать подобные записи, чтобы разговаривать со мной так, будто сам здесь сидишь?

– Почитай о способностях артефакта, – расплылся мужчина в широкой улыбке, – заранее подбросить горошины в строго определенные места не составило мне труда.

Тьфу, проекция. Я даже скривилась.

– Так ты озаришь меня в конце концов очередной подсказкой?

– Уже озарил.

– То есть?

– Я указал страницу.

– Но она есть в оглавлении. – Я даже подскочила от такой наглости. Ведь явился и подарил надежду, что скажет нечто путное, как в случае с ларцом, а он!

А он расхохотался, да еще так обидно, и на миг позабылось, что это всего лишь дурацкая запись. И когда артефакт подскочил из кресла, в притворном раскаянии вскинув руки, я не смогла отказать себе в удовольствии хоть как-то отомстить и прибить наглеца. Запустила в него тяжеленной книгой, злорадно улыбнувшись краткому выражению испуга, промелькнувшему на красивом лице, но обманчивая гримаса тут же растворилась в удовлетворенной ухмылке. Мираж рассеялся, когда книга пролетела сквозь него, а громкий вскрик моего напарника заглушил тихий, тающий в воздухе смех.

– Фомушка! – Мой несчастный помощник растянулся на полу, прижимая ладонь ко лбу, а рядом лежал толстенный фолиант.

Я упала рядом на колени, рассматривая новую шишку, появившуюся рядом со старой.

– Аленика, ты лучше сразу скажи, что я тебе такого сделал? – простонал парень.

Сразу захотелось повторно стукнуть напарника, но уже по собственной инициативе. Свое полное имя я терпеть не могу, однако именно так звали обожаемую мамину актрису. А мне по звучанию «Аленика» напоминала «оленину». Я всегда кривилась, когда меня так называли, и Фомка об этом знал, потому сокращал мое имя до «Аленки». А сейчас, видишь, обиделся.

– Не я это, – бережно придерживая парня за плечи, склонилась над его многострадальным лбом, – это все мерзкий артефакт подстраивает, он тебе вредит.

– Я думал, ты вредишь.

– Честное слово, не я. Мы же друзья – и у меня нет мотива.

– Есть.

– Это какой?

– Савсен Савсенович на тебя дело повесил из-за ваших личных отношений с артефактом.

– Каких это личных? – От возмущения я взмахнула руками, и без моей поддержки Фомка опять повалился на плиты. Охнул, потом приподнялся, уселся на полу, снова потер многострадальный лоб.

– Лучше сама мне расскажи, чего ты на него так взъелась?

– Личные отношения с артефактом сводятся к тому, что меня передергивает от созерцания этой сиятельной физиономии.