– Сэр? – осведомился он. В его интонации сквозило равнодушие к незнакомому клиенту.

– Водка, – спокойно заказал Эш.

– Что-нибудь к ней?

– Лед.

Прежде чем повернуться к бутылке, бармен одарил его долгим взглядом. Поставив перед Эшом стакан, он бросил туда два кубика льда из ведерка, стоявшего неподалеку.

– Это будет…

– И пинту Беста.

В то время как мужчина повернулся боком, чтобы вытянуть из насоса горького пива, Эш положил на стойку две однофунтовые монеты и затем проглотил половину водки. Облокотившись на стойку, он позволил своему взгляду поблуждать по комнате. Трактир отличался от типичной «Железнодорожной таверны» своими низкими потолками и большим камином с полированными медными фигурками лошадей, расставленными на каминной полке, представлявшими лучшие сельские традиции. Худой мужчина в плоской кепке, с сизым, обветренным лицом наблюдал за ним из угла неморгающими, холодными глазами. Три деловых типа сгорбились над закусками вокруг небольшого круглого стола, взрываясь от смеха после тихо произнесенных шуток. Парочка у двери, достигавшая среднего возраста, сидела довольно близко, чтобы касаться бедрами; каждый из них очень внимательно слушал то, что говорил другой, отчего создавалось впечатление, что они не супруги. Возле огня сидела группа людей в твидовых костюмах и шарфах. Мужчины в основном удовлетворялись тем, что слушали болтовню своих женщин, попивая джин с тоником и размышляя о преимуществах (или, возможно, скуке) жизни на пенсии. В общем говоря: гудение болтовни, тонкая пелена дыма сигарет и трубок, дрожжевой запах пива из бочек, – все это успокаивало и создавало уют, если вы были завсегдатаем, но было недружелюбным для постороннего.

Когда его пинту поставили на стойку, Эш обернулся к хозяину.

– Телефон-то у вас есть?

Тот кивнул по направлению к двери.

– Там. Откуда вы пришли.

Эш поблагодарил и собрал сдачу. Он перенес свой багаж к столику под окном, вернулся за выпивкой и, перед тем как нести ее к своему месту, отхлебнул пенную верхушку от своего пива. Сбросив плащ, он направился к двери, прихватив с собой остаток водки.

Платный телефон находился в другом конце вестибюля; подойдя туда, Дэвид засунул руку в карман в поисках монет и начал выкладывать их на узкую полочку возле автомата. Перебирая их пальцем, нашел десятипенсовик и пристроил его в соответствующую щель. Он набрал номер и, услышав голос девушки, протолкнул монету внутрь.

– Дженни, это Дэвид Эш. Ты не соединишь меня с Мак-Керрик?

За сотню или около того миль от места, где находился Эш, в кабинете Института Психических Исследований зазвонил телефон. По стенам там тянулись книжные полки, заполненные трудами по паранормальным явлениям и парапсихологии, папками с историями болезней некоторых представителей этих феноменов; несколько промежутков между стеллажами занимали серые, по грудь высотой, картотечные шкафы. Напротив приоткрытой двери стоял стол, заваленный документами, журналами и в основном справочниками; стол меньшего размера и такой же неопрятный стоял в углу. В комнате, забитой печатными материалами, людей в тот момент не было.

Телефон звонил пронзительно и настойчиво, и где-то в коридоре послышались торопливые шаги. Дверь распахнулась, и женщина, во внешности которой было что-то внушающее почтение, поспешно вошла в комнату. Она была в верхней одежде, и на ее щеках, от холода и от подъема на второй этаж здания Института, были хорошо заметны пятна. В ее руках были большая черная сумка и пухлый конверт с рукописью. Она тут же подняла трубку.

– Офис Кейт Мак-Керрик, – произнесла она тяжело дыша.