И сейчас он пугает больше, чем любые бандиты, охотившиеся на меня.

 – Откуда эта смелость, а, Олеся? – Вавилов прищуривается и оказывается своим лицом слишком близко к моему. Начинаю реже дышать под напором его дыхания, которым он проходит по щеке. Чуть ли не сталкиваемся носами, но, кажется, мужчине всё равно.

А мне нет.

– Уйди, – произношу нетвёрдо, но уверенно. Смотрю ему в глаза и не вижу там ничего. Если раньше там плескалась злость и гнев, то сейчас… Он успокоился. Чуть-чуть. Хоть и не выпускает из своей ловушки.

– Ты так и не ответила, – настаивает на том, чего сделать не могу. Да, я не знаю, что совершу в этом случае. – Ещё и руками размахиваешься. Значит, сможешь за себя постоять, когда на нас вдруг нападут?

Он делает это специально. Пугает вот такими словами.

Его рука поднимается вверх, и у меня появляется стойкое ощущение, что сейчас он ударит. Зажмуриваюсь, впиваясь пальцами в плед, боясь боли.

Но вместо неё холодные пальцы дотрагиваются до лица и убирают прядь волос за ухо.

Открываю глаза и непонимающе смотрю на Вавилова. Он никогда не делал ничего такого, а сейчас… Решил поиграть на моих нервах?

– Ты такая наивная, Олеся, если думаешь, что раз я твой телохранитель, то ничего не могу тебе сделать.

Его слова ввергают в ужас. Нет! Мой Лев, которого я знаю, ни за что бы не сказал такого.

– Попала в самое пекло и совершенно не понимаешь, во что вляпалась. Ещё и брыкаешься.

Его пальцы напрягают, приносят дискомфорт. Но и в то же время рука приятно ласкает висок, проводя ими снизу вверх.

– Против своей единственной защиты, – уголки его губ чуть приподнимаются вверх. – Знаешь, сколько за тебя обещали? Много. Хватит на три безбедные жизни.

Каждое его слово отдаётся эхом в голове. Я не верю, что это говорит Вавилов, который всегда успокаивал меня, выручал и был рядом в любой ситуации.

Его так задела тема сына, что он снял свою маску, за которой скрывается этот зверь?

– Но ведь они тебе не нужны? – спрашиваю с надеждой. Если Лев сейчас сотворит что-то безрассудное, опасное или вредящее мне и моему сыну… Я не знаю, что сделаю.

Потому что передо мной нечужой человек, который сейчас кажется именно таким.

– Правильно, не нужны, – он словно хищник медленно кивает, впиваясь взглядом в моё лицо. А мне от этого не по себе. И в пот, и в дрожь бросает. – У меня другие цель и мотивы. И защищаю я тебя не потому, что нас связывает контракт, который давно уничтожен. Совсе-ем  другое. Считай, мой подарок для тебя.

– Что ты несёшь? – уже не выдерживаю. Сколько можно играть со мной в кошки-мышки?

– Откуда такой гонор?

Он спрашивает, а я просто смотрю в его глаза. Как он всё ближе прислоняется своими губами к моему лицу. Становится неловко, жарко и страшно одновременно.

– Это не в стиле слабой Олеси, – хмурится. – Надо поубавить.

Только хочу воспротивиться, сказать, что не такая слабая, как он думает, но не успеваю. Вавилов толкается головой вперёд и впивается грубым поцелуем.

Таким же, как и долгие месяцы назад.

Плед из рук падает из-за ладоней, которыми пытаюсь оттолкнуть мужчину, бессовестно ворвавшегося в моё личное пространство.

Его наглый язык проникает внутрь, и в моей груди появляется странный и нежданный огонёк.

Понимаю, что это ненормально — чувствовать хоть что-то хорошее при поцелуе со своим телохранителем, поэтому снова принимаю попытку вырваться.

Но пальцы Льва, медленно вплетающиеся в мои волосы и надавливающие на голову, не дают этого сделать.

И я сдаюсь.

Вот так просто.

Да, я слабая, как и сказал Вавилов. Настолько, что не могу дать отпор мужчине, которому доверяю. А он.. Пользуется этим. Властвует своим языком в моём рту, разжигая взявшийся из ниоткуда огонь во всём теле.