Лев меня совсем за дуру держит? Да, порой я наивна. Но не глупа, как мужчина считает.

– Я спросила тебя о другом, Вавилов. Откуда у тебя одежда, а не для чего она.

Лев выпрямляется. Упирается ладонями в дерево и смотрит чётко на меня. И хоть и хочется провалиться сквозь землю, взгляда не отвожу.

– Нашёл в доме, – говорит резко, озадачивая меня ещё больше.

– Но это ведь твой дом.

– Мой.

Вот такой сухой диалог, не давший никакой информации.

– Это твой дом, Лев, – говорю уже с нажимом, запутавшись. – Как ты нашёл здесь детские вещи? Откуда-то же они должны были появиться.

Я ожидаю чего угодно. Отговорок, сопротивлений, язвительных фраз или даже правды. Но не того, что он произносит сразу же, как я заканчиваю свои слова:

– Много говоришь, Олеся. Тебя не должно волновать, откуда я взял их. Есть, и всё. На этом разговор объявляется закрытым.

От его наглости чуть не задыхаюсь.

А когда он отрывается от стола и хочет уйти, останавливаю его.

– Стой!

Нет, так просто Лев не уйдёт.

18. Глава 17

И, несмотря на то, что зову его и приказываю остановиться, Лев всё равно идёт на выход из кухни.

Не выдерживаю, хватаю его за руку и тяну на себя. Да, многого не добьюсь, но так снова возвращаю внимание Вавилова.

Мужчина на мою выходку сначала смотрит на ладонь и только потом медленно поднимает взгляд на лицо.

– У нас есть разговор. И ты никуда не уйдёшь, – не понимаю, откуда в голосе эта смелость и настойчивость. Но всё это начинает раздражать. Мне кажется, Лев многое знает, но молчит. Он понял, в чём дело, но продолжает держать меня в неведении.

Хоть Вавилов и не настроен на диалог. Злится. И видно даже невооружённым взглядом, как он сжимает зубы, чтобы не показать привычную для него грубость. И даже рука, за которую держу его, напрягается, выделяя синие венки на коже.

Он поворачивается обратно в мою сторону. Прожигает глазами, от которых хочется провалиться сквозь землю.

– Это вещи моего сына, – резко произносит то, что я никогда в жизни не готова была услышать.

Немею, выпучив от удивления глаза.

Что?...

Слова Льва заставляют потерять дар речи. В прямом смысле. Открываю рот и только вдыхаю воздух, не зная, что сказать.

У него есть сын. Возможно, даже жена. Хоть и кольца на пальце у него нет, он мог снять его из-за работы.

– Но это не та тема, о которой я хочу говорить.

Мгновенно закрываю рот. По его печальному, но в то же время злому взгляду понимаю – лучше в это дело не лезть.

– Хорошо, – выдавливаю из себя, всё ещё не отходя от шока. У него сын! Маленький, где-то, ещё и, наверняка, с матерью. – Но нам всё равно нужно поговорить.

Меняю тему, хоть любопытство и раздирает грудь. Хочу узнать о нём всё. О его личной жизни, но осознаю, что не стоит. Состояние у него такое… нехорошее. Злится. Скучает по родным?

– Что ты нашёл в том завещании? Ты ведь сказал, что его достаточно. Почему всё это происходит?

Лев с лёгкостью выдёргивает свою руку из моей слабой хватки. Не отдаляется, а наоборот делает шаг вперёд, нависая надо мной грозной тучей. И сейчас он действительно был похож на неё…

Такой же большой и страшный.

Поднимаю голову вверх, заглядывая в его пылающие глаза. Немного волнительно. Вавилов всегда был неконтролируемым, а судя по его раздувающимся крыльям носа… Всё плохо. Настроение его отвратительное.

Из-за меня. Не стоило затрагивать тему сына, но я ведь не знала…

– То, что я скажу тебе, ничего не изменит. Но тухнуть нам в этом доме в лесу ещё долго. Месяца три, не меньше. Пока вся эта вакханалия, происходящая вокруг тебя, не уляжется.

Его слова вызывают ком в горле. Говорит так, будто винит меня в случившемся. А я ведь ничего не сделала… Просто хочу жить.