— Ну вот, сама посмотри, — пропустил меня Санька.

Топкое болото открылось перед нашим взором. Деревья во мху, скрюченные стволы, ветви, торчащие из трясины, пни и камыш вдоль болота.

— Никого не вижу, — огляделась я.

— Ну как же! Добры путники! Вот я, на пенечке сижу, на помощь зову, — снова услышали мы голос.

— Нет на пнях никого, — фыркнул Санька, — только шарик какой-то.

— Вот я! Вот я! — Вдруг шарик этот стал подскакивать прям на пеньке, — Клубочек, красный как огонечек! Я это! Спасите, люди добрые!

— Так это клубок ниток, — пригляделась я.

— Ты хочешь сказать — это путеводной клубок? — посмотрел на меня недоумевающе Санька.

— А ты еще какие-нибудь клубки в русских сказках знаешь? — с сарказмом в голосе ответила я, ища ветку по крупнее.

— Невидаль какая, — вздохнул Санька и тоже стал искать ветки. — одни тростинки вокруг. Сейчас сломаю ветку, делов-то.

Санька засучил рукава и ловко оторвал толстую ветку от дерева, перекинул через болото к пню.

— Ну ты прям богатырь, Сань, — удивилась я, что было приятно другу.

— Сможешь прокатиться? — крикнул Санька.

— Смогу, что ж не смочь-то, — клубок ловко запрыгнул на ветку и прокатился до самой земли. Запрыгал и закрутился вокруг нас, — Благодарствую! За доброту вашу! Век вам обязан буду! Просите, все что душе угодно.

— Хорошенький такой, — наклонилась я к клубку и решила дотронутся.

— Ой! Щекотно, — откатился клубочек.

— Прости. Сырой ты какой-то.

— Семь денечков, да шесть ноченек, как выбросил меня злой леший в болото. Дожди на меня лили, ветра обдували. Озяб я совсем, — грустным голосом сказал клубочек.

— А чего это он тебя выбросил? — спросил Санька.

Мы сами и не заметили, как влились в атмосферу волшебства и сказок. Нас уже невозможно было, чем-то удивить.

— Путь я путникам указываю, то к Яге, то к Горынычу, а все тропинки через лес ведут, вот леший и осерчал. Говорит: «топчут травушку-муравушку, да деревья ломают». Вот и кинул меня на погибель мою. А тут вы, добры путники! Спасители мои.

— А живешь ты, где? Обсохнуть в тепле намешало бы, — заботливо сказала я.

— А кто меня приручит, у тех и живу, — сказал клубочек и снова стал вокруг нас крутиться, — одёжи на вас чудные. А ли не местные вы?

— Не местные, — вздохнула я.

— Да еще и рваные все... Надо бы вам новые добыть, — продолжал клубок.

— Это подождет. Ты лучше нам скажи, как к ближайшей деревне выйти, — сказал клубок.

— Долог путь будет. Запасы-то у вас есть?

— Нет, — вздохнула я и села на траву.

— Не печалься, красна девица. Помогу я вам! — прижался ко мне клубочек.

— Значит мы все-таки в сказках, — сел рядом Санька.

— И получается мы дали обещание Бабе-Яге... — опустила я голову на колени.

— Ой... С Ягой шутки плохи. Какое обещание то дали? — расспрашивал клубок.

— Яблоки молодильные ей нужны, иначе сожрет, — сказал Санька.

— Так вымерли все они. Сожрет! Точно сожрет!

— Ну спасибо. Утешил! — зло пробурчал Санька.

Эмоции нахлынули на меня и слезы стали капать сами собой.

— Ладно тебе! Марусь! Чего нос повесила! Придумаем, что-нибудь. Мы ж эти, доктора философских наук, — но это меня не приободрило.

— Знаю куда вам нужно! К Василисе Премудрой! Уж она то поможет, — воскликнул клубок.

— Поможет? — вытирала слезы я.

— Василиса и добра, и умна, и лицом красна! Все знает!

— Спасибо, а мы тебе, что? — недоверчиво спросил Санька.

— Вы ж мне жизнь спасли. Век служить вам буду.

— Ну так долго не надо... Яблоки поможешь найти и сочтемся. Ну Марусь, веселее стало?

— Немного.

— Тут недалеко, в сторожке на опушке, Дарена живет. Мастерица, да умелица. Не одна живет, а с дедом да кошкой. Вы им поможете, глядишь и одежи новые подарят. А то эти у вас совсем прохудились.