Каспар снова привлек мое внимание к нему. «Некоторые из нас никогда не получат одобрения, но мы ищем его всю свою жизнь», – сказал он мне тихим голосом, слишком тихим, чтобы портреты могли услышать его. «Это наша движущая сила.» Нахмурившись, я изучала Каспара, его далекий отстраненный взгляд на лице.

«Помни, кто они», – добавил он.

«Они не твои родители, не любовь всей твоей жизни. Из всех своих творений, они меньше всего заботятся о смертных.»

«Как они могут ожидать от тебя такого?»

Мила была в ярости. Она мерила шагами комнату, от двери до занавешенного окна, и слишком часто проводила руками по волосам. «Ты использовала только свою… свою… ну, ты знаешь.» Она остановилась, чтобы дико жестикулировать в мою сторону. «Сила или как ты ее там называешь. Ты использовала ее всего два раза в жизни?»

«Три раза», – тихо поправила я.

Она едва сбавила шаг.

Я сидела на кровати, поджав ноги под ягодицы, и ковырялась в остатках обеда, который принесли нам служанки, чуть больше часа назад. Они скоро вернутся, чтобы забрать тележку с тарелками и кувшинами. «И они ожидают, что ты вдруг все это освоишь?» – недовольно ворчала Мила. Это было забавно. Впервые, с тех пор, как нас увезли с острова Малая Муксалма, я не была истощена до глубины души и не беспокоилась о том, что скажу или сделаю что-то не то, что может закончиться тем, что моя голова окажется на блюде.

И я, наконец, почувствовала, что Мила постепенно становится собой.

«Я имею в виду, они же видели в каком состоянии ты была после того, как ты вернула силу Каспара?» Мила остановилась, с раздражением у тележки, и выхватила последнюю булочку из хлебницы.

«Я видела», – продолжила она. «Чёрт, я думала, ты умерла. Или умрёшь.»

«То же самое подумала и я.» Я подбодрила ее своим полупустым бокалом пшеничного вина. Оно было отвратительным и кислым, и во рту у меня было ощущение слизи, но это помогло немного заглушить панику, которая нарастала во мне уже несколько дней.

Чудовище могло было взорваться в любой момент. Чем дольше я смогу держать его в подчинении, тем лучше.

«И что ты должна делать?» Мила драматично бросилась к изножью моей кровати.

Я отпила крепкого вина. «На моих уроках?»

«На твоих уроках, в твоей жизни», – сказала она, взмахнув рукой.

«Каспар все время был в перчатках и следил за тем, чтобы он всегда находился вне моего поля досягаемости.» Я пожала плечами.

«Очевидно, что бы они ни хотели, чтобы ты сделала, ты должна сделать это, не касаясь индивидуума, обладающего силой.»

Я промычала.

«Ты не можешь больше трогать Каспара.» Мила села, поджав ноги под себя, и пристально посмотрела на меня. «Что ты еще можешь сделать?»

«Сидеть здесь, позволить им кормить и одевать меня, и ждать моего смертного приговора?»

Рот Милы скривился в сторону.

Она замолчала на мгновение. Долгое мгновение.

Мы оба знали, что выхода из этого нет. В конце концов, исход будет один – смерть. Я поставила стакан на поднос и вздохнула. Мила пыталась. Пыталась отвлечь нас от того, что приближалось, пыталась помочь мне осознать, что может быть нашим единственным выходом из неминуемой смерти.

Я дала ей повод надеяться.

«Эти вещи на столе, в зале богослужения…» Мила мгновенно оживилась, и в ее глазах загорелась надежда. «…старше нас. Я имею в виду… старше смертных, я думаю. Я могла почувствовать это, когда коснулась их.»

«Что ты почувствовала?» – прошептала она.

«Смерть.»

Так много смерти. В рукописи, в моем сознании. Повсюду. «И чернила, и секреты, и.… вечность.» Я покачала головой, словно пытаясь отогнать мысли. «Я не могу этого описать. Я сама едва понимаю. Но чего бы Бог Мор не ожидал от меня, это связано с силой вещей, а не людей.