– Не напоминай, – Диса отмахнулась, и впервые за день её лицо озарила улыбка. Парень залюбовался. – Чего стоил один мой костюм с многоэтажной фанерной конструкцией на голове. Думала, я себе шею сломаю.

– Тебе тогда удалось невозможное: втереться в доверие к настоятельнице и боссу Эдси. С тех пор мы почти ежегодно совершали невозможное.

Они скрестили взгляды, понимая друг друга без слов. И всё же Диса ответила:

– Давай не будем спешить, Вейн. У нас есть время до утра. Нам везло, это правда, но думать о том, что мы неуязвимы, как минимум, наивно.

Они договорились созвониться утром. Вскоре на столе перед девушкой выросла приличная стопка отчётов, а рука подёргивалась от бесконечного письма. Она ненавидела офисную рутину. Всякий раз, возвращаясь из очередной опасной командировки, она с нескрываемым отчаянием в глазах опускалась за свой стол и принималась заполнять эти чёртовы отчёты для всевозможных служб, с которыми связана была её деятельность. В такие минуты она предпочла бы вернуться в пекло, чем выводить одну за другой дежурные фразы на желтоватой бумаге.

К концу дня пришлось отбиваться не только от Вейна, но и от начальника. Оба хотели подвезти её до дома, вот только Вейн из лучших побуждений, а Энтони из одному ему известных. Отказав обоим, Диса покинула офис, и запрыгнув в машину, помчала по вечернему городу.

Здесь, в центре столицы, где архитектурное прошлое соседствовало со стеклянными небоскрёбами и ресторанами на любой вкус, было мирно и так спокойно. Она никого не преследовала и ни от кого не скрывалась. Двигаясь по ровной дороге на скорости, от которой захватывало дух и, наслаждаясь свободой, Диса отпускала мысли. Мимо проносились другие машины, а вдоль улиц прогуливались парочки. Влюблённые порхали по тротуару, держась за руки и не замечали вокруг никого, кроме своих половинок.

Сказка каждой из этих парочек имеет срок. Кто-то разбежится после первой ночи, другие женятся и слишком поздно осозна́ют, что не созданы друг для друга. Но будут и те, кому суждено прожить вместе долгую, счастливую жизнь. Вот только ей самой не светит ни первое, ни второе, ни третье.

Она сделал свой выбор. И в том кошмаре, которым она добровольно окружила себя, не было места любви. Она даже животных не заводила как раз таки именно из любви к меньшим братьям, на заботу о которых у неё не останется времени.

Холодная квартира встретила её пустотой голых стен. Диса не жила здесь. Здесь проходили те короткие передышки, за которые девушка успевала восстановиться физически, но не морально.

В её послужном списке имелись особо тяжёлые дела, она не раз видела смерть тех, кто и пожить-то не успел, невыразимое горе в лицах людей, не готовых мириться с потерей. Она не могла спасти всех и понимала, что это невозможно, но всякий раз в минуты, когда опасность отступала, и девушка возвращалась в нормальную жизнь, накатывало такое удушающее и рвущее изнутри чувство вины, что она многие дни не выходила из дома и сидела одна в квартире, не включая свет. В этой темноте вокруг неё мелькали лица тех, кого уже не вернуть, вызывая порыв расплакаться. Но слёз не было. Их просто не осталось, как и наивного убеждения, что зло можно победить. Ведь сколько она ни спасала мир, её усилия были лишь каплей в море беззакония и жестокости.

Диса вынула из холодильника ужин и не глядя бросила запечатанную упаковку в микроволновку. Есть не хотелось. Такие дела она совершала на автомате, чтобы просто поддерживать тело, которому предстояло ещё поработать.

Несколько минут и коробка улетела в контейнер для сбора пластика.