Нимфея покивала, поджав губы. Затем отвернулась, чтобы отвадить непослушную кудрявую прядь. Та с каждой волной отплывала все дальше, угрожая не закрывать то, что должна была закрывать. Но тут Нимфея замерла и, невидящим взглядом пялясь куда-то за спину Лели, воскликнула:

– Сема!

У Лели сердце упало. Она резко обернулась.

Конечно, она не ожидала, что он будет стоять там. Просто Нимфея произнесла его имя так радостно… Впрочем, неважно.

Леля сильно зажмурилась, словно так слезы, скопившиеся в глазах, могли закатиться обратно. А потом повернулась к Нимфее с одним лишь словом:

– Что?

– Да ничего, ничего… – засуетилась Нимфея.

Она даже отплыла немного, словно боялась, что Леля сейчас резко придвинется к ней и стукнет.

– Ну говори уже, – попросила Леля.

Нимфея закусила губу – пухлую, темную. На мгновение Леля заметила кончик треугольного зуба Нимфеи. Но испугаться не успела: та тут же заговорила.

– Раз он не был смертным, может, его получится вернуть таким образом?

Тишина, которая воцарилась после слов Нимфеи, была такой звенящей, что Леля буквально ощущала ее вибрации в ушах. Она смотрела на то, как под водой переливается хвост Нимфеи, но не замечала этого.

Сема не смертный.

Вернуть не могут смертных.

Значит, его могут.

– Нет, нет, нет… – затараторила Леля, подскакивая.

– Почему же? – удивилась Нимфея.

Леля не ответила – так глубоко задумалась, что просто не услышала Нимфею.

Неужели Сему можно воскресить? Звучит дико… Впрочем, не более дико, чем то, что они русалка и богиня весны и лета, которые разговаривали друг с другом.

Наматывая круги, Леля сама не заметила, как зашла в воду. Нимфея еще немного отплыла, чтобы видеть Лелю в полный рост. Она просто смотрела на нее, пытаясь прочитать, что у Лели в голове. Но сделать это было невозможно – Леля и сама не понимала, что там творится.

– Для этого нужен бог смерти? – спросила Леля.

Нимфея улыбнулась – просто рада была, что Леля наконец хоть что-то сказала.

– Думаю, да, – сказала Нимфея и, почесав макушку, добавила: – Кто же еще этим занимается?

Леля облизнулась. Отчего-то губы оказались солеными. Еще и ужасно сухими – ветер постарался. Кусая их, Леля чувствовала, как губы трескаются. Эта боль, хоть и не была сильной, но возвращала в реальность. Леля думала еще недолго. А потом посмотрела на Нимфею и сказала:

– И где мы найдем такого бога смерти? Аида нельзя. Он больно принципиальный.

Нимфея пожала плечом, и сказала первое, что пришло ей в голову:

– Вроде Шинигами добренький.

Леля почувствовала, как по позвоночнику побежал холодок. Это было странное чувство. Смесь страха, предвкушения и какой-то неадекватной радости.

– Где он обитает?

– В Такамагахаре.

Вот он план: отправиться в этот мир, отыскать бога смерти, и упросить его вернуть Сему. Если он не сработает, можно отправиться в другой мир. Прыгать из одного в другой, пока не найдется божество, способное помочь Леле… Ну неужели такого нигде не окажется?

А если не найдется – то и пускай. Но ведь попробовать можно? Почему нет? Не попробует – вероятно, упустит шанс. И будет мучиться из-за этого всю свою бесконечную жизнь.

– А что это за мифология?

Нимфея вскинула брови.

– Неужели не знаешь? – спросила она и, заметив недоумение в глазах Лели, сказала: – Японская.

Леля усмехнулась. Эта культура стала ее преследовать. Наверное, это знак. Словно сама судьба шептала: ты должна пойти на это. Спаси Сему. Доведи начатое до конца – как и обещала ему.

– А как туда попасть? – спросила Леля. – В эту Такамагахару?

Нимфея уже открыла было рот. Но вдруг из-за спины Лели раздалось:

– Я могу отвести.

От этого звука Леля вздрогнула. Она боялась поворачиваться, хотя уже по голосу догадалась, кто подслушал их с Нимфеей разговор. Глянув ей в глаза, Леля медленно обернулась.