Она говорила и смелела, от бабушки слышала, что Инквизиторы во всём способны разобраться, не все методы их известны, но раз бабушка была уверена, что они есть, всё неспроста. А коли они не могли разобраться, Ищеек на помощь призывали.

— Магические нити, говоришь? — усмехнулся князь, отступив в темноту коридора. — Этим умением не все владеют, думала, что у меня нет таких, и ошибалась, Вайолка Майер. Я Флорю многому научил.

— Я сама посмотрю, домнишоара, не бойтесь меня, не трону, это почти не больно, — протянула Флоря, открывая дверь, чтобы пропустить князя и Вайю в тёплую, светлую комнату. Так и хотелось побыстрее вынырнуть из темноты в эту поляну, где от деревянных лавок и дубового стола веяло теплом родного очага, каким Вайя его помнила.

И образ Создателя в главном углу, на восток смотрящем, неканоничен, как и в их прежнем доме. Чтобы образ, приколоченный под потолок, увидеть, Вайе бы пришлось вступить в комнату, отсюда и с зажжённой лампадой, висевшей возле него, ничего не рассмотреть, только ей этого не требовалось. Сердце ведьмы чует, когда входишь в кабинет товарки.

Но вот эта Флоря совсем не походила на знающую. Красивая, нагловатая в хорошем смысле, бойкая, за словом в карман не полезет, не красавица, но вся такая ладная, что смотришь — и глаз радуется.

Такие ведьмами не бывают, Создатель им другую стезю приготовил — красой мир удивлять, услаждать слух. Ведьмы они скрытные, лишний раз стараются не высовываться, с незнакомыми так шустро в разговор не лезут, потому как незнакомец однажды окажется либо магом посильнее тебя и высосет дар, либо подосланным Святым орденом. И жизни лишит.

Иногда, так бабушка Вайи говорила, они любят ведьм уличать в злокозненных делах, если давно арестов не было, потому как Орден должен работать исправно. Инквизиторы обязаны карать. Преступников, разумеется, кого же ещё?!

Если не караешь, какой с тебя толк? Да и Инквизитор так себе.

— Иди быстро! Не то хуже будет. Своим тебя отдам, а там, как хотят: кровь пьют или в дело пустят, а вернее, и то и другое.

Князь голоса не повышал, напротив, выполз из тьмы, наклонился к уху, говорил так, словно комплимент отвешивал. И болотные травы напополам с запахом мочёных яблок баюкали дар, говоря: «Погоди, смирись, отдохни и покорись».

— Иду, домин, простите! — выдавила Вайя и шагнула в комнату, заметив краем глаза пучки сухих трав на столике у окна. Травница, значит, ну этих бояться не след. Только травницы не могут видеть магические нити. И прочесть их не сумеют, даже если бы разглядели.

Такому не научишь!

Князь вошёл в комнату и направился в угол. Присел по-хозяйски, вытянул ноги, руки на груди скрестил, сам глаза закрыл, но Вайя понимала, что видит всё. От мороя, как стемнеет, не укрыться, а какое время суток она ведать не ведала, ставни затворены наглухо. Магические нити лучше с наступлением темноты смотреть, стало быть, ночь сейчас.

Флоря тихонько прикрыла дверь и поставила светильник на стол. Указала Вайолке, не сводившей с неё глаз, сесть на стул в углу под образами Создателя и молчать. Неужели и вправду сможет нити усмотреть, даже любопытно стало, тут не только о присутствии мороя забудешь!

Вайя сидела тихо, наблюдая, как Флоря обмыла в тазу руки, помолилась на образ и промокнула лицо свежим полотенцем, лежащем рядом с травами. Флоря сняла фартук, Вайя тут и увидала: на сносях. И чуть не ахнула: беременная волховать и вовсе не могла, дитя так ненароком пришибить можно!

— Не бойся, он мне силы даёт, благодаря ему и видеть твои нити смогу, — Флоря ответила торопливо, погладив живот, выступавший под нижним платьем , и снова зарделась. Отвернулась, склонилась над другой чашей, похожей на миску собаки, и зашептала что-то быстро-быстро.