Всё здесь было странное, даже воздух с запахом пыли и примесью яблочного первоцвета.

Поняла и сглотнула вязкую слюну. Убрала мокрые волосы со лба и отползла по деревянному полу, пока спиной не упёрлась в стену.

Ясно, что она в доме князя, в замке на пригорке, спиной чувствовался холод камней под тонким гобеленом. Комната небольшая, меньше, чем её кибитка, но обставленная вполне богато, хоть и бестолково. Вайолка краем глаза заметила, что ножки у стульев резные, такие делают ради красоты, не для удобства, странное дело — заботиться о красоте в кладовке, но сейчас ей было не до того, чтобы думать, где она.

Где бы ни была, где бы ни остался Петру, а о мальчике она припомнила, что лежит отрок вдоль дороги, как выброшенный куль, от того, кто сидел напротив, не уйти. Не потому, что князь, с человеком договориться можно. Ради Спасителя попросить о милости.

— Вы стрига? — выдохнула и задрожала сильнее.

Петру предупреждал о князе, да никто не принял слова отрока всерьёз. А теперь поздно.

Вайолка закрыла глаза, не в силах выносить насмешку молчавшего князя, уплетавшего дольки яблока с аппетитом, немыслимом для умершего однажды. Им до яблок нет дела.

Спасибо, Создатель, за здравую мысль!

Вайолка открыла глаза и посмотрела на князя смелее. Он улыбнулся совсем как обычный человек: средних лет, но не старый, напротив, тёмные гладкие волосы, спускающиеся до плеч, делали его почти ровесником Стево, руки холёные, с перстнями, чьи красные зрачки сверкали в такт движениям худых пальцев, цепляющихся друг за друга в упорядоченном беспокойстве.

И одет по-мирски да ещё и роскошно, такие кафтаны, расшитые серебряными узорами, Вайя нигде не видала

— Живой мертвец? Так меня ещё не называли, красавица, я вполне жив, скоро сама убедишься.

Его слова, вполне мирные, казались угрозой.

— Зачем вы меня похитили? Я всего лишь странствующий маг, разрешения все у нас имеются. Отпустите, прошу.

— Ты не сказала своё имя, красавица, невежливо, не находишь?

Вайолка встрепенулась, вспомнив, что за подобную неучтивость могут и высечь. Раньше бы прибили, да сейчас в самом захудалом городке на границе закон имеется, с которым не договориться. В Святом Ордене служат фанатики, так говорил Стево, а ему она верила безоговорочно.

— Вайолка. Вайолка Майер. Из Северных земель.

— Из семьи военных, значит. Фамилию такую давали тем, кто в Ваенгарской империей воевал, а это лет сто с лишним тому назад было. Помню, как же! И отличился, стало быть, твой предок, — князь задумчиво почесал подбородок. Усмехнулся своей какой-то недоброй мысли и встал. Двигался он плавно, но быстро — не успеешь глазом моргнуть, а князь Рану уже тут.

Вблизи он казался гораздо старше, кожа из фарфоровой становилась серой и пергаментной, а глаза ввалившимися, как у умирающего.

И всё же он не собирался умирать, это Вайолка по глазам поняла, по губам, полным жизни.

— Морой я, нас тут много, но тебе не нас следует опасаться, — спокойно моргнул князь, и Вайолка почувствовала, что готова снова лишиться чувств.

Видеть его воочию, призрак из сказок, про которые бабушка говорила: «Живые вроде да кровушку попивают», было невыносимо. Как неприятно сознавать, что попал в болото, и вот теперь не выбраться без посторонней помощи, своих-то нету поблизости, а будут ли, ещё непонятно. Договариваться с чужими сложно, надо тянуть время, и, как назло, времени нет.

— Пойдём, я тебе кое-что покажу, Вайолка Майер из Северных земель, — князь милостиво подал руку, и по обычаю Вайя припала к ней губами. Кожа мороя оказалась холодной, гладкой, как стекло, но удивительного в этом больше не было. Морои будто на границе стоят между нашим миром и тем, что за кладбищем начинается.