– Господь всемогущий, только дождя не хватало. Он же весь полёт спрашивал, – какая в Байкале рыба – на рыбалку хотел, – вспотев, перешёптывались партийные работники и едва не перекрещивались, поднимая глаза к потолку. Партия лет пятьдесят назад бога, конечно, отменила, но без него так всегда страшно не справиться с высшими силами: природой, погодой, настроением. А он помогает ведь, то старожилы Иркутска говорят.

– А что у нас оркестр одну мелодию уже пятый раз играет? – нахмурившись, спрашивал кто-то тихонько, чтобы гость ненароком не услышал

– Распоряжение дали играть кубинскую песню. Какие ноты нашли, такие и играют, – волнительно сказал другой, беспокойно глядя на гостя. А он болтал с каждым как с соседом не в газетных новостях, а наяву показывая свою говорливость.

Встреча продолжалась.

– И туда её, мужики! Туда!

В толпе на улице Карла Макса раздался возглас. Люди обернулись. Атлетичные парни в рабочих свитерах, надвинув шапку на затылок, тащили с улицы на козырёк подъезда скамейку, стулья, создавая зрительный зал.

– Дамы, прошу! – почтительный мужчина в белой рубахе раскрыл настежь окна своей конторки, приглашая в «партер» ухоженных старушек на сидячие места. Мальчишки, лузгая семечки, уселись на бордюр у дороги, рядом с ними уселись девушки в платьях – семь часов отстояли, пора и отдохнуть.

– Так я вот говорю, мы в очередь на холодильник сейчас встанем и уже в следующем получим. А Миша мне – «шкаф надо в первую голову купить, шкаф». На кой чёрт ему этот шкаф? Одна рубашка на весь год и штаны у соседа берёт по праздникам. А уже май, курица мороженная скоро за окном закукарекает. Куда я её дену? А мы её до августа оставили, – говорила одна девушка, уплетая коржик, принесённый коллегой из столовой завода.

– Да где он сейчас этот шкаф возьмёт? Вот у меня брат двоюродный у мужа кровать и двери подъезда в шкаф переделал. Ну как с музея принёс. Так то-ж, где ты сейчас возьмёшь эти двери? – отвечала ей соседка по сидячему местечку на асфальте, вытягивая из кармашка горстку кедровых орехов – весь вечер вчера из шишек с дочкой ковыряли, зять с охоты привёз. По улицам Иркутска шла какая-то отдельная жизнь, другая, которой уже не повторить. Вся она, частная, незаметная, простая жизнь высыпала на улице, превращая центр города в один сплошной базар, где, куда ни глянь, – всё знакомые, родные люди.

– Ой, извините, – прошёл парнишка-солдат, толкнув случайно девушку плечом. Пригляделся – ба, Полина, школа, за косички дёргал.

– Нет, вы меня путаете. Я в школу не ходила, болела после войны, – смутилась девушка, пожалев, что так сказала. Глаза солдата ведь безумно синие, смотрят в самую душу. Ещё пару секунд и толпа заберёт его, не оставив и радушной улыбки. Девушка, не теряясь, продолжила, – а, в прочем, да, я помню. Мы учились вместе, когда я уже болеть перестала.

Большая улица стала совсем большой, вытесняя народ с узенького тротуара на дорогу. Военный патруль только сожалеюще пожимал плечами. Кто бы знал, что гость для всех – второй Юрий Гагарин.

Наконец заревели мотоциклы, по тротуару пробежал мужчина в распахнутом пальто с массивным фотоаппаратом на груди, за ним ещё парочку человек бежали, на ходу настраивая свои аппараты для охоты. Ребята на дороге оживились, вскочив на ноги.

– Вон он, едет! – облетел дальние ряды смешанный шум голосов и все закричали, не сговариваясь, хором – «Ура!».

Как в кабриолете в открытой «Чайке» лидер Кубинской революции ехал по Советской улице мимо ликующей толпы.

Вспышки фотоаппаратов раздались вблизи. Скалолазы дворового розлива по-кошачьи вновь вскарабкались на заборы чьих-то домов, чтобы увидеть лучше всех – кто такой этот ваш Фидель.