Если она действительно хочет, чтобы я работала на нее – работала с ней, – то как можно сказать «нет»?

Однако как быть с моими выдуманными отношениями, если я скажу «да»?

– Цзе [7], а почему в школе говорят, что у тебя есть парень?

Я резко поднимаю голову.

Эмили с любопытством следит за мной с другого конца сиденья. В данный момент в машине только мы и водитель, занятый прослушиванием своей любимой радиостанции, транслирующей записи пекинской оперы.

Хвала небесам! Не знаю, как бы я отпиралась, будь здесь Ма или Ба.

– Не знаю, – со смехом говорю я ей, пытаясь отшутиться. – Не слушай их.

– Но у тебя же есть парень? – настаивает Эмили, распахнув глаза шире.

– Это… не твое дело.

Зря я так сказала. Эмили отстегивает ремень безопасности и придвигается ближе, наплевав на мои протесты.

– Очень даже мое, – говорит она, выпрямляясь, чтобы казаться выше и солиднее. – Я твоя сестра. Ты обязана мне рассказать.

– Ты еще ребенок.

Она бросает на меня взгляд, полный негодования.

– Мне уже десять!

Я невольно фыркаю.

– Аргумент не принят. И кстати, тебе девять.

– Мне исполнится десять меньше чем через полгода, – спорит она голосом, граничащим с нытьем. – Это одно и то же.

– Что не меняет того факта, что я старше тебя.

Она замолкает, но я знаю, что разговор не окончен. Сестренка просто берет паузу, чтобы придумать хороший довод, в этом смысле мы обе похожи на Ма.

Я раздумываю тоже – о том, как мне теперь выкрутиться, какую легенду придумать. Спасает, что Эмили не разрешат пользоваться соцсетями, пока ей не стукнет тринадцать, поэтому она не может знать деталей моего эссе. Но в школе продолжат болтать…

Я откидываюсь на мягком кожаном сиденье и закрываю глаза, чувствуя, как от стресса начинает болеть голова.

Когда я снова их открываю, Эмили достает из ранца коробочку глазированных палочек со вкусом зеленого чая, на ее лице предвкушение блаженства.

– Что? – говорю я.

– Ничего. – Но теперь она улыбается. Опасный знак. – Просто… возможно, ты не обязана рассказывать мне, но тебе придется рассказать Ма и Ба, так ведь?

Мой пульс подскакивает.

– Эмили, даже не смей…

– Тогда просто ответь на вопрос, – наседает она, вскрывая упаковку. – Я сохраню это в тайне. Клянусь!

Я сжимаю челюсти, просчитывая следующий шаг. По сути, варианта два: подкуп или шантаж. Затем взгляд падает на палочки «Поки» в ее руке.

«Идеально».

– Я все расскажу, когда буду готова, – говорю я. Сестренка открывает рот, чтобы возразить, но я продолжаю громче: – А до тех пор ты должна пообещать, что ни слова не скажешь об этом родителям. Если сдержишь обещание, куплю тебе десять «Поки».

Она замирает с полуоткрытым ртом. Если и существует в этом мире что-то, ради чего Эмили охотно пойдет на сговор, так это еда.

– Ладно, – выдавливает она в конце концов, и я испускаю тихий вздох облегчения. По крайней мере, одним поводом для беспокойства меньше. Временно. Затем Эмили скрещивает руки на груди, выпячивая вперед подбородок. – Но я хочу пятнадцать коробочек, и еще я хочу те, что со вкусом Oreo и сливок.

Я хмурюсь.

– Получишь тринадцать. С Oreo и сливками – только если такие будут, а если нет – с темным шоколадом. Сделка заключена.

Увидев счастливый блеск в ее глазах, я понимаю, что сестричка спланировала это заранее, – она изначально хотела двенадцать или тринадцать. Придется быть осторожнее с ней, когда она подрастет. Она уже перенимает кое-какие из маминых переговорных тактик.

Не уверенная, раздражаться мне или впечатляться, я протягиваю ладонь.

– Хм… ты собираешься пожать мне руку? – спрашивает Эмили.

– Нет. Я прошу палочку, я не пообедала. – Как по команде, мой желудок урчит. Какими бы вкусными ни были жоуцзямо, в итоге я осилила всего пару кусочков. Получив письмо от Сары Диаз, я была слишком ошарашена, чтобы съесть что-то еще. От осознания шанса, которому под силу изменить ход всей моей карьеры – всей моей жизни. При одной лишь мысли об этом у меня слегка кружится голова даже сейчас.