– Эгоистки, однако… – вяло сказал господин Советник и послушно поплелся за мной в погреб.

А дядюшка Карл был оставлен снимать с Аниты шелуху, при помощи Софокла, Плутарха и Аристотеля.

Вот, между прочем, не зря я пригласила Дядюшку! Будем надеяться, он, своими глубокими познаниями в древнегреческой философии, обогатит разум Аниты. И она как блеснет перед Пигмалионом!

Я посчитала, что одного часа для экскурсии в самый богатый винный погреб во всей Малой Галлии господину Советнику вполне достаточно. А дядюшке Карлу этого времени как раз должно хватить, чтобы поразить Аниту изысканными комплиментами и глубокими знаниями в области античной философии. Скажем прямо, ему бы и пяти минут хватило! А вот Аните…

А впрочем, если она выучит хотя бы одно античное имя, уже прекрасно!

Примерно через полчаса, проведенного в винном погребе с господином Советником, я перепоручила его стараниям Слуги, который поочередно открывал перед ним одну за другой бутылки самых редких и старых вин. Он наливал их в бокал до краев и заставлял господина Советника их непрерывно дегустировать.

– Я думал, надо на донышко наливать… – с сомнением в голосе проговорил господин Советник, – И больше нюхать, чем пить…

– Да вы не стесняйтесь, господин! Пейте, пейте! – увещевал Слуга, – На дно льют, когда мало. А здесь этого добра хватит, чтобы напоить все Помпеи. Да и с одного глотка разве что-нибудь поймешь? До дна пейте! Давайте еще вот это попробуйте. А потом вон то.

Я вернулась в гостиную и с сожалением обнаружила, что древнегреческая философия дядюшки Карла Аниту не увлекла. Она со скучающим видом потягивала вино и искала глазами господина Советника, который все никак не шел к ней и не шел.

Дядюшка же, вопреки опасениям об испорченности вина, вовсю заливал в себя один бокал за другим. И вместо изысканных комплиментов, которые должны были растопить сердце Аниты, Дядюшка самозабвенно рассказывал ей историю своей бурной молодости, в изобилии снабжая повествование цитатами из Эпикура и Аристиппа.

Я застала момент, когда ему исполнился двадцать один год, и его отправили служить офицером в королевскую армию. Армия отправилась завоевывать соседнюю страну, но там оказалось так хорошо, что солдаты предались чревоугодию, пьянству и разврату. И как он ни убеждал их пройтись военным парадом и по другим прекрасным городам и весям, все безрезультатно. В умах солдат, Эпикур оказался сильнее Ареса. Они обленились и решили осесть.

Потом я услышала что-то про устриц, в специальном белом соусе, об итальянских специях и вине. Далее немного о жареных устрицах, на этот раз, под синим соусом, рецепт которого он каким-то образом выкрал из-под носа китайского императора и контрабандой завез к нам в страну. Затем последовал новый виток воспоминаний о военной карьере, где были подробно описаны почетные ордена и медали, которыми его наградил уже римский император, за кражу рецепта синего китайского соуса.

Я с сожалением поняла, что в таком состоянии присутствие Дядюшки не только бесполезно, но и не желательно. Вечер еще не начался, а он уже начал путать Сократа с Софоклом!

– Прекрасный подвиг, Дядюшка! – сказала я, – Не уступаете Гераклу! Но не хотите ли немного отдохнуть?

– Ни в коем случае, племянница, – сказал он, – Меня не отпускает от себя юная Анита! Она же не простит, если я брошу ее на середине рассказа. Мы с ней сейчас как раз готовимся перейти к философии Эпикура! Потом у нас «Электра» Софокла. А за ней – «Электра» Еврипида… Ведь нынешняя молодежь совершенно не сильна в драматургии! Я уже молчу про философию. Вот мы в ваше время!