– Пожалуй, пойду собираться, – сказала я.

– Тебе лучше поторопиться, – ответила она, – перейти на кофе без кофеина! Иначе рискуешь такими темпами перестать расти!

Я рассмеялась, подхватывая футляр от виолончели, наблюдая за тем, как она, развернувшись, проводит ревизию очередного подноса. Молли любила предупреждать меня об опасностях чрезмерного употребления кофеина, но я сомневалась, что в свои двадцать два года еще могу продолжать расти. Независимо от того, пила я кофе или нет, мой рост чуть-чуть не дотягивал до отметки в сто шестьдесят один сантиметр.

Люди часто не обращали внимания на мой рост. Большинство из них, казалось, шокировала новость о том, что я уже взрослая и учусь на последнем курсе в университете Ласситера. Их беспокойство немного раздражало, но все же руководствовались они, скорее, благими намерениями. К тому же благодаря такому росту я могла носить любую обувь, которая мне нравилась, и при этом не бояться быть выше своего кавалера. Не то чтобы у меня оставалось время на свидания после работы в закусочной, концертов и практических занятий в университете. Все мои свидания с противоположным полом случались во сне. По крайней мере, когда я находила время для сна.

Я осторожно выбралась из кухни, боясь опрокинуть какую-нибудь тележку с едой в присутствии Молли. Пройдя через большие дубовые двери, отделявшие обслуживающий персонал от вечеринки, я завернула за угол и нырнула в тесную каморку. Здесь музыканты репетировали перед предстоящим мероприятием. Разномастная мебель была сдвинута в один угол, чтобы было достаточно места для передвижения. Обычно это служебное помещение выделялось невестам и было украшено цветами, тюлем и кружевами. Прямо сейчас оно выглядело так, словно кто-то запихнул четверых взрослых в платяной шкаф.

Я сглотнула и приготовилась к долгому вечеру.

– Я здесь! ― Взглянув на часы, поняла, что у нас в запасе есть еще пять минут, прежде чем мы появимся в бальном зале.

Сэм и Джейсон молча кивнули мне, больше сосредоточившись на состоянии своих скрипок, чем на моем появлении. Сэм ушел из симфонического оркестра много лет назад, играя ради удовольствия и, как я подозревала, потому что ему нравилось внимание, которое он получал от дам, облаченных в смокинги. Благодаря своим волосам с проседью и непринужденной улыбке он естественно вписывался в любую толпу. Джейсон, наоборот, был уверен в себе только на сцене. На голову выше Сэма, он не поспевал за своими длинными конечностями, разве что разве что во время игры мог синхронизироваться. В прошлом году он окончил музыкальную школу и надеялся вскоре получить место в оркестре на полную ставку. Поскольку мы с ним играли на разных инструментах, нам удавалось избегать соперничества. По большей части. Я не могла сказать того же о четвертом участнике нашего сборного квартета – Кармен Д’Альбе. Она рассматривала каждого музыканта как конкурента, независимо от инструмента, на котором тот играл.

Кармен требовала маленький туалетный столик и зеркало. Она больше заботилась о своей внешности, чем об игре на виолончели. Девушка напрягалась, чтобы рассмотреть себя в тусклом освещении комнаты. Она всегда больше походила на гостью, чем на участницу мероприятия. И сегодняшний день не стал исключением. На ней было черное платье без бретелек, волочившееся по полу. Ее густые черные волосы были изящно уложены на затылке. В девушке проявлялась грубая, непримиримая чувственность. Ее мягкие округлые формы хорошо сочетались с полными губами, накрашенными ярко-красной помадой, цвет которой резко контрастировал с оливкового цвета кожей.