– Тебе хорошо говорить, Макс, у тебя вон какие предки, ничего делать не надо, а тут приходиться пробиваться, да еще армия маячит на горизонте, – тянул тщедушный Леня, одетый в дешевенькие джинсы и старенькую курточку с капюшоном, надвинутым на лицо. Потрескавшиеся на сгибах кроссовки тоже не прибавляли благополучности подростку.

– Да причем тут предки? Дело-то в том, что пробиваться можно по-разному, смотря чего хотеть. Вот, ты чего хочешь, Вареник? – процедил Макс, пересевший на маленький столик для детских настольных игр.

– Как, «чего»? Да чтобы житуха была нормальная, шмотки-тетки, машина-квартира, да чего там, сам знаешь. У самого-то вон, какой спортивный костюмчик, тысяч семь, наверное, а то и больше, – завелся Леня.

– Больше-больше, конечно, больше, – покивал Макс, вальяжно развалившись на столике и, глядя в вечернее небо. – Пойми, костюмчик – это не цель, а результат моего отношения к жизни. Мое эго.

– Да какое там «эго»! Твои предки тебе с самого рождения обеспечили это твое эго! Учился ты в спецшколе, бассейн – пожалуйста, «комп» – нате-получите, да и вообще, тебе только девятнадцать, а у тебя уже тачка своя. На свои, что ли купил? «Эго» у него, – с досадой высказался Леня.

–  Да, не о том я. Ты представь себе, что я захотел пойти учиться не на юрфак, а, как ты,в кулинарное училище.

Приятель недоверчиво поглядел на красавчика Макса, «косая сажень в плечах», – Ну, да, пойдешь, ты. Как же!

– Да, нет, ты только представь, что я какой-нибудь кондитер, например. Получил бы я все то, что у меня уже есть? – и, не дожидаясь ответа, поучительно протянул, – Во-от. Ну, что, допер?

Леня убито молчал…

– Ладно, забей. Это я так, – снисходительно начал Макс, – слушай, пойдем пивка, что ли возьмем, бабки есть. А то дело к вечеру, а мы трезвые, как дураки, – пошутил он.

Друзья перемахнули через заборчик, не утруждая себя поисками калитки и отправились в ближайший магазин…

…«Ну вот, почему мы сразу не взяли больше, Рулет ты мясной? – выговаривал другу Макс, – все ты со своим «завтра в училище, завтра в училище». Прогулял бы, и хрен с ними, с твоими винегретами. Теперь делать-то, что будем? Домой, что ли, идти?»

В половине двенадцатого ночи они стояли перед закрытыми дверями того самого магазина, где и начали свой вечер. Помолчали. «Можно доехать до ресторана», – вяло предложил Леня, уже смирившийся с тем, что занятия придется, все-таки, прогулять. «Доехать-то можно, только на бухло уже не хватит, а еще обратно вернуться надо, – задумчиво проговорил Макс, – Вот, что. Пошли к грузчикам с заднего входа. Сейчас возьмем что-нибудь». Приятели обошли здание магазина и, найдя серую, обитую оцинкованным железом дверь, негромко постучали. За дверью что-то прошуршало и опять стало тихо.

– Кошка. Нет там никого, – облегченно прошептал Леня. Перед ним замаячила перспектива посещения училища, но Макс потряс перед его лицом спортивным кулаком и «перспектива» усохла.

За дверью, прижавшись к стене, стоял Хаким. Днем он работал грузчиком, по ночам сторожил добро, а сегодня еще и разбирал поддоны, вынимая из них гвозди, на доски для хозяйской дачи. И вот, только он присел отдохнуть, как раздался стук в дверь. Восточная мудрость гласит: «Если не знаешь, что делать, не делай ничего». Вот, поэтому он стоял и ничего не делал. Просто стоял и вслушивался в неясный шум за дверью.

– Хм, кошка. Сейчас поглядим, что это за кошка, как-то криво усмехнувшись, тоже шепотом ответил Макс и уже в полный голос, начальственно произнес, – Откройте, полиция! Леня от неожиданности присел и, молча, замахал руками на приятеля, какая, мол, полиция? Сматываться надо! Но Макса уже понесло: – «Немедленно открывайте! Полиция! Если не откроете, будем ломать дверь»!