Лена сжала губы и не перебивала. Пусть выговорится, а уж потом она ему ответит по полной программе.

– А дальше жуть сплошная. Девочка у окошка оставила братца, а сама тут же под окошком играет на травке. Вдруг появляются гуси-лебеди, крадут ребёнка и несут в избушку к Бабе-яге. Не просто грабёж среди белого дня, а похищение ребёнка… казалось бы. Но кто они такие, гуси-лебеди? Это души умерших, а сама Баба-яга – это проводник между двух миров. Отсюда и обряды: баньку истопить – то есть обмыть, накормить – то есть помянуть, и спать уложить… жуть жуткая. Скорее всего, малыш что-то проглотил или астма у него, а сестра недоглядела. Поэтому сейчас и в законах прописали, чтобы не оставляли детей без присмотра. Хорошо, я отвлёкся. И вот когда девочка осталась один на один со своей бедой, бежит к печке с простым вопросом: «Видела, куда и кто?» Та ей что говорит? Условия ставит: дров наколи, печь растопи, тесто замеси, пирогов напеки. Что это? Это за гранью понимания. То же самое и с яблоней – хорошо хоть джем из своих кислых яблок не потребовала приготовить и на рынок снести, а выручку под корешок запрятать.

Лена продолжала хранить молчание, но вулкан зрел.

– Дальше и вовсе жуть начинается. Молочная река с кисельными берегами. Это символ чего? Нет, не изобилия. Молочной едой поминают покойников. И правильно, что девочка отказалась. Она не хотела смириться с мыслью, что брат умер. Она бегает по полям и болотам и, отчаявшись, идёт к дремучему лесу к избушке Бабы-яги, где и находит брата. А та уже и печь растопила, и баньку затопила. Даже мышка-норушка «за денежку малую – за мисочку каши» открывает девочке страшную тайну: они здесь погибнут с братом, им надо бежать. То есть пока бедная девочка одна-одинёшенька металась в поисках средств спасения для брата, другие о своей корысти пеклись. Сдались той печке её пироги! А из кислых яблок и сидр нормально не приготовишь, а так заставили на обратном пути все сделать, да ещё спасибо сказать. Вот и в нашей жизни сейчас так получается – мечешься в случае беды от одного к другому, благодаришь за их же прописанную долгом работу, а они такие важные: «Мы теперь не печки-лавочки, а сфера услуг». То есть не за спасибо. А девочка даже киселя отведала, то есть подтравила себя ради брата. Ну и платочек от родителей в конце сказки. А потом удивляемся: «И в горящую избу зайдёт, и коня на скаку остановит». Между прочим, сам автор этих строк был запойным игроком-картёжником и пьяницей. Глушил вином жаления всея Руси. Вот к чему приводят такие «Гуси-лебеди».

– Всё сказал?

– Всё. Хотя могу и другие разобрать подробно. Змей Горыныч, например, символизирует трёх богатырей земли Русской: Усыню, Дубыню и Горыню, которые отказались от крещения – от крещения, а не от земли русской! – и их записали в исчадие ада, то есть в царство Кощеево. А он не там живёт, его дом – Калинов мост, точнее, под мостом, по эту сторону, по живую. Усыня – это стихия воды и неводы, Дубыня – это леса, что нас защищали, и стихия ветра, а Горыня – горны, металл и огонь, из чего ковались победы. Кому они помешали? Вот тебе и принцип: кто не с нами, тот против нас. А вчера ещё друзьями были. И я некрещёный. Мне тоже теперь под тем мостом место? А про царя Гороха хочешь услышать?

– Всё сказал. Добавить ничего не хочешь?

– Всё.

– А что, по-твоему, детям нужно читать?

– Жюля Верна – «Дети капитана Гранта», «Таинственный остров», Стивенсона «Остров сокровищ», да того же Андерсена или Баженова. Там всегда все всё сами и деятельные.

– Теперь послушай меня. Я подаю на развод. Дочь воспитывать я тебе не доверю.