– О бароне мало что известно, – нехотя ответила она. – Мы же так, сплетничаем по случаю, а не в профсоюзах состоим и на собрания не ходим, как рабочие на ваших фабриках. Так вот, барон нелюдим, не жалует гостей и дружен только с двумя другими лордами. Еще он недавно купил шахту на севере королевства, но вы и сами наверняка прочитали об этом в журнале.

Я покосилась на стопку журналов о роскошной жизни аристократов – скандальных изданиях, держащихся исключительно на жажде богатых сплетничать и следить за жизнью друг друга. Полезные вещицы, если делить прочитанное надвое.

«Нелюдим» – дописала я в импровизированную анкету, на редкость сухую и лаконичную, положив скрепленные листы в остальную стопку.

В противовес этой скупой характеристике «личное дело» графа Джеймса Бридена – друга Виргейма – набрало более шести листов рукописного текста. Да, лощенный красавчик с сальными шуточками заслуживал целого талмуда, посвященного его личности, семье и светской жизни. Мы пересекались с этим мачо местного разлива еще пару раз на ничего не значащих прогулках с Амелией по центру столицы и чаепитии одной из баронесс. И каждый раз граф пытался привлечь мое внимание неумелыми остротами и двусмысленными комплиментами, заставляя лишь раздраженно закатывать глаза.

– Спасибо, можешь идти.

Наисложнейшей задачей оказалось запомнить всех многочисленных дам и господ, активно врываясь в высшее общество. Не буду лукавить, мне нравилось блистать: носить красивые платья, сверкать драгоценностями и приседать в безупречном книксене, который я тренировала до умопомрачения наравне с местными танцами, по ночам неуклюже топча ковер. Но вся эта мишура ни на минуту не отрывала меня от главного дела.

Сбора всей доступной информации о каждом мужчине, посещавшем литературный вечер.

Разумеется, слухи успели выползти на улицы города раньше, чем я покинула салон мадам Эрхи, как и предсказывала Амелия, а потому список заинтересованных лиц ширился, но смутное чутье раз за разом возвращало меня к списку имен гостей. Почему? Не знаю.

Наверное, интуитивно понимала, что среди самой разношерстной по возрасту, титулам и достатку публике обязательно отыщутся те, кого заинтересует недвусмысленное приглашение к торгу. И от них уже можно будет отталкиваться, выбирая себе самого беспроблемного и не угрожающего моей привычной самостоятельности супруга.

А потому день за днем я заполняла строчки досье на каждого, исподволь узнавая, кто чем владеет, что любит и какой взгляд имеет на взаимоотношение между людьми. Потенциальным отношением к собственной супруги я не интересовалась принципиально, потому что вопрос: «А как вы думаете, сей лорд будет добр к своей жене?» поставит крест на всей конспирации.

И, разумеется, я не оставляла попыток уговорить герра подождать с аукционом, не желая выступать свиной головой на прилавке. Увы, это давалось хуже всего. Князь Вольдемар только хмурился, злился и пару раз изволил повысить голос, выговаривая мне за необоснованные капризы, сидящие у отца «вот тут» – где-то в районе кадыка. Крайняя попытка разбилась об усталое признание: «Луиза, я все равно выдам тебя замуж. Не сегодня, так завтра. Мне надоели эти шепотки, портящие репутацию семьи и твое будущее, так что изволь смириться, пока не отправилась под венец с первым встречным».

Первым встречным, видимым из окна, оказался толстячок-барон со скромными залысинами, совершающий вечерний моцион с крохотной собачкой на поводке, а потому я потупилась на выразительный взгляд отца, услышала довольный хмык и решила сосредоточиться на основном плане.