– Кто, Луиза? – отец явно опешил от моего возбуждения, пытаясь успокоить твердой мужской рукой. Второй и обхватив за плечи.

– Мои будущие женихи, конечно. Ты уже знаешь, кто главные претенденты на твою… на мою руку и сердце?

– Ну, доченька, это будет зависеть от их готовности платить. Если бы все было так просто, эти лорды давно бы обозначили свой интерес и мы бы обошлись без аукциона, а пока что рано давать прогнозы. Но ты не воображай себе лишнего, каким бы ни был муж – ты обязана его почитать и слушаться.

Сама мысль продавать дочь на торгах казалась мне безумной ровно до того момента, пока матушка Розалинда не привела несколько примеров «удачных» браков, заключенных таким образом. В тот момент я ясно осознала, что требовать защиты у закона или трезвонить в местные правозащитные организации смысла нет – во-первых, таковых не существует, а во-вторых, никакого резонанса я не вызову.

Значит, остается только разложить плюсы и минусы текущего положения, выяснив, кто меня купит и где будет лучше: тут или замужем. У меня нет хтонического страха перед браком, да и деспотичного мужа я не страшусь, потому что умная женщина всегда найдет, как ей с комфортом устроиться. Но вот идея лебезить, врать и тонко манипулировать комнатным тираном, лишь бы добиться базовых человеческих прав через всю эту мудроженственность – не моё. Интересно, а тут есть адекватные мужчины или все они с претензией на кухонную властность?

– Ладно. А кого ты пригласишь? А мое мнение будет учитываться?

– Только если два одинаково знатных и богатых лорда будут готовы заплатить равную стоимость, – выдал отец. – Тогда сможешь выбрать.

Вот неплохой же ты мужик, «папа», а слова из твоего рта вылетают ужасные. Аж психануть захотелось, но я благополучно сдержалась, устроив крайнюю проверку чужим моральным принципам:

– А если самый богатый окажется дурным человеком или жестоким подлым мужчиной?

– Таких на моем аукционе не будет, – отрезал он. – Не хочу однажды узнать, что тебя сослали в монастырь и заменили молоденькой любовницей.

Ну спасибо, позаботился папенька о дочке. Честно говоря, спустя четверть века я бы ни за что не подумала, что мне могут изменять с молодой любовницей, а не я зажигать на Бали, окунаясь в курортный роман. Эдак и впрямь себя старой почувствуешь раньше времени на радость злобным кумушкам.

Увы, выяснить личности потенциальных женихов не удалось. Разве что призрачный намек на отсутствие титулов ниже графа сузил круг возможных подозреваемых. Почему подозреваемых? Потому что покупать живого человека – это преступление, так и буду относиться к происходящему.

– Амелия, я бы предпочла другую благодарность.

Безусловно, плата деньгами, а не мужем очень приятна и даже своевременна, личные финансы никогда не помешают, но в нынешних условиях боевой товарищ важнее звонкой монеты.

– Все, что потребуется, леди. А кошель возьмите, я буду чувствовать себя спокойнее.

Тяжелый мешочек перекочевал на мой стол. Могу поклясться, что там только золото, отныне приятно греющую мою душу. Судя по решительному взгляду Амелии, она сама не спала ночами, терзаясь не только совестью, но и тревогой за меня. Неожиданно и приятно.

– Мы должны выяснить всех возможных покупателей и проранжировать их от наиболее вероятностных до наименее… М-м-м, наименее предпочтительных для моего отца.

Леди Мертон слегка побледнела, оценив фронт работ, но отступать не собиралась. Потратив на размышления несколько секунд, она выглянула за дверь и велела лакеям подать кофе, предварительно испросив разрешение покомандовать.

– Каждую нашу встречу вы поражаете меня своей деловитостью, Луиза. Я будто вижу в вас отчаянную версию себя, сошедшую со страниц приключенческих романов. Помните, были такие книги про Гарольтину-шпионку? Когда я была маленькой, всегда восхищалась ею, пока родители не изъяли мою библиотеку. Должно быть, все книги тиража сожгли, признав их развращающими.