– Увы, не всяким приближенным к монархии присуще благородство. Кроме того, дележка ваших наследственных земель с правителем Китерополя и шаткий титул князя позволили гнусным языкам пустить домыслы о фальшивости наследуемого дворянства.

Так-так, выходит, герр Эдинтер не поделил родовую землю с монархом. Так мы политические беженцы?

– Продажа земли пусть и правящему дому – дело чрезвычайно сомнительное в глазах рагондской аристократии. Прибавьте к этому славу промышленника, незамужнюю дочь, подходящую к границе старой девы, и попытку развернуть свои капиталы для наживы на новой родине – получите ответ.

Хо-хо, так папенька продал часть земли за наличку и свалил в другую страну вести дела? Любопытно. С учетом нового порта, могу сделать ставку, что герр расширяет горизонты бизнеса, предпочитая нули на счетах метрам на географической карте. Мне тоже деньги больше по душе.

– Могу себе представить, как негодуют мелкие землевладельцы, подсчитывая медяки налогов.

– В точку, леди. Ваша семья предпочла деньги титулу и многие видят в этом ужасное пренебрежение правами аристократов. Более того, ваш переезд считают плевком в лицо дворянства – мол, в Рагонде титул ничего не значит и с деньгами любой делец позволит себе смотреть свысока на благородных, в отличие от Китерополя.

– Но мы же все еще князья, – осторожно уточнила я утвердительным тоном.

– Разумеется! – всплеснула руками Амелия. – Богатые князья, про которых слухов ходило больше, чем про женитьбу короля. Сказать по секрету, герра даже подозревали в политическом шпионаже, но после того как он перевел все активы в столичные банки, эти слухи унялись.

– Так, а предложения мне не поступают?...

– Насколько мне известно, в Китерополе поступали. Но, вероятно, ваш отец предвидел собственный отъезд, поэтому решил обустроить ваше счастье здесь.

Угу, повязать с собой узами родства какого-нибудь выгодного лорда в новой перспективной стране, а не прошляпить доченьку-актив, потеряв выгоду на старой родине. Что-то у меня циничность чешется в последнее время, прямо-таки безудержно.

– Но просчитался.

– Вероятно, так. Здесь деву, переступившую двадцатитрехлетие без обручального кольца, рассматривают в последнюю очередь. Нет, к вам сватались мужчины, но как правило нувориши, что уже не по душе герру.

– Понятно. Амелия, стоит пройти к обеду, пока нас не хватились.

Поднявшись с кресел и кликнув слуг, мы с леди прошли в столовую, думая каждая о своем. Видимо, чем дольше я живу, тем меньше мне грозит замуж. Приятно. Но что тогда остается? Прозябать в имении до глубокой старости? Развлечений для благородный дев здесь катастрофически мало. Искать путь домой? С наскоку не выйдет, а для планомерного подпольного поиска без подозрений потребуется несколько лет. И снова я упираюсь в незнание, чем себя занять.

– Значит, это правда? – девушка схватила меня за руку до того как мы вошли в столовую. – Вы и в самом деле помешались от бремени собственной невостребованности?

– С чего вы взяли? – опешила я.

– Простите, леди, – смутилась она. – Просто интуиция. Все, что вы спрашивали, должно быть вам известно и без моих рассказов. Или же вы меня проверяли, или в самом деле запутались в чертогах своего разума, а теперь пытаетесь найти выход.

– Почему же вы предпочли думать, что не подвергаетесь проверке?

– Потому что вы не взяли плату за свою помощь и не сделали мне ни одного предложения.

Минутку, она ждала, что после вопросов я потребую платить? И у нее даже не возникло мысли, что я уже взимаю плату ее ответами? Хах, это хорошо. Но плохо, что она восприняла это симптомом сумасшествия. Могу ли я как-нибудь повернуть ее заблуждение себе на пользу?