Моталеб дожидается ее там, где она его оставила. Захира протягивает ему книгу.

– Клади руку, – велит она.

Глаза старика вспыхивают. Он понимает, что перед ним за книга.

– Клянись на Коране, что говоришь правду.

Он неуверенно тянется к книге, и отдергивает руку, словно ошпаренный, едва не коснувшись Корана.

– Я нечист. Я еще не совершал магриб[17].

– Тогда молись. Собрался в умывальню для слуг? Времени мало, так что не трать его попусту. Ступай в нашу ванную комнату.

Шофер подчиняется. Она кладет книгу на столик. Моталеба долго нет, и когда он появляется снова, Захира видит, что у него закатаны штаны. Это свидетельствует о том, что шофер со всей тщательностью подошел к омовению. Он подходит к Корану с опаской, словно перед ним дикий опасный зверь.

– Положи на него руку и поклянись, что всё сказанное тобой правда, – говорит Захира, видя, как Моталеб колеблется. – Чего ты медлишь?

– Не думайте, это не оттого, что я вам лгу, бегум сахиба, – говорит он, и в его голосе впервые слышится нетерпение. – Просто эта книга принадлежит семье и…

– Коран всегда остается Кораном – и в богатом особняке, и в хижине нищего.

– Как скажете, – прошептав короткую молитву, он кладет на священную книгу руку, сложив ладонь лодочкой, так что Корана касаются лишь кончики его пальцев и запястье.

– Клянусь Аллахом, что всё сказанное мной – правда. Я жизнь отдам, но не допущу, чтобы Рахим-сахибу причинили вред.

– Хорошо, – кивает Захира. – Я тебе верю.

– Спасибо, бегум сахиба. – На лице старика облегчение, кажется, он вот-вот снова заплачет. – Дозвольте вас спросить, что сказали полицейские? Что они будут делать?

Она присаживается на стул у стены.

– Они взялись за дело, будут искать мерзавцев. При этом инспектор настоятельно порекомендовал не пытаться самостоятельно выходить с разбойниками на связь и обсуждать с ними внесение выкупа.

– И вы последуете его совету?

– Нет у меня веры инспектору Нанди, – честно признается Захира. Она слишком устала, чтобы ходить вокруг да около.

– И у меня тоже, бегум сахиба.

– Что же нам делать?

Шофер оглядывается по сторонам, желая убедиться, что они с хозяйкой одни. Увидев, что рядом никого нет, он произносит тихим голосом:

– Если позволите, я вам вот что предложу. Мы с этими разбойниками встретимся. Нельзя, чтобы жизнь сахиба зависела от этого неумехи-инспектора. Похитители показались мне людьми опасными. Кто знает, что они сотворят, если пронюхают, что мы обращались в полицию?

Захира откидывается на спинку стула. Ей уже приходила в голову мысль плюнуть на полицию и заплатить выкуп. Да, связываться с бандитами – предприятие рискованное, но уж всяко лучше, чем сидеть сложа руки и ждать.

– Но Нанди Баду советовал нам ничего не предпринимать.

Моталеб, забывшись, подается к ней и хриплым решительным голосом говорит:

– А что полиция сделает, бегум сахиба? Думаете, они станут искать сахиба Рахима? У них сейчас лишь об одном голова болит – о завтрашнем Дне прямого действия. Сейчас губительна каждая секунда промедления.

– Но ведь полицейские установили наблюдение за районом, разве нет?

– Может, оно и так, но ведь они сами толком не знают, что искать. Я отдам половину выкупа. Пусть они отдадут мне сахиба Рахима, и тогда я скажу бандитам, где спрятана вторая половина.

Она очень долго размышляет над предложением шофера. Отчаяние не ослепило ее, лишив трезвости ума. Ей надо понять, отчего так горят глаза Моталеба. В чем дело? В желании помочь? Или он руководствуется куда более низменными мотивами?

– Не такой уж плохой план, Моталеб, – наконец говорит она.

Лицо шофера озаряется радостью.