– Кто эти разбойники и сколько они просят?

– Я не знаю, кто они, бегум сахиба, но у них на лбу – знак. Это какая-то банда индуистов. Они требуют сто тысяч.

Взяв кусочек лайма, Моталеб чертит на полу три линии, а потом, макнув палец в молотый перец, ставит посередине точку.

– Вот какой знак был у них на лбах, – говорит он.

Захира смотрит на рисунок. У женщины идет кругом голова. Сто тысяч – астрономическая сумма, даже для столь состоятельной семьи, как у Рахима. Она быстро прикидывает в уме. В сейфе наверху примерно треть того, что требуют бандиты. Остальное каким-то образом ей придется добыть самой.

– Ты обращался в полицию?

– Они сказали, что, если я сунусь в полицию, сахибу несдобровать. Велели сразу бежать к вам.

Она устало смотрит на плачущего старика, не испытывая к нему ни малейшего сочувствия.

– Ты подвел своего господина, Моталеб. Ты подвел меня. Будь ты воистину предан семье, ты бы ни за что не допустил, чтобы сахиб попал в лапы этих разбойников. Ну или же, раз это случилось, ты не должен был его оставлять.

Моталеб не смеет посмотреть ей в глаза.

Она спешно поднимается наверх, запирает дверь спальни, открывает сейф и спешно пересчитывает банкноты, перехваченные толстой красной бечевкой. Сорок три тысячи двести. Чуть больше, чем она рассчитывала.

В дальней стенке первого сейфа вделан еще один. Она открывает и его, после чего принимается шарить в нем рукой. Нащупывает бархатный мешочек, высыпает его содержимое. Звякает металл, поблескивают драгоценные камни. Большая часть украшений принадлежит свекрови, меньшая – ее матери. Захира привезла их, когда вышла замуж за Рахима. Женщина убирает драгоценности обратно в мешочек и туда же сует деньги. Если сложить всё вместе, должно хватить на выкуп.

Выйдя из спальни, она направляется в кабинет Рахима, открывает записную книжку мужа на букве «Д». Берет в руки телефонную трубку. Телефон у них меньше года – один из нескольких во всей Калькутте с выделенной линией.

– Здравствуйте, с кем мне вас соединить? – спрашивает женский голос на английском на том конце.

Захира произносит четырехзначный номер.

– Одну секундочку. Соединяю.

После второго гудка трубку снимают:

– Теодор Дрейк слушает.

Женщина застывает. Она изучала английскую литературу, прочла на английском сотни книг и даже для практики разговаривала на английском с отцом, но при этом никогда в жизни не общалась с носителем языка.

Тщательно составив предложения в уме, Захира начинает, запинаясь, говорить.

– Здравствуйте, мистер Дрейк. Меня зовут Захира Чоудхори. Я жена Рахима Чоудхори.

Дрейк молчит – причем так долго, что она начинает опасаться, что не туда попала. Наконец он говорит:

– Здравствуйте, миссис Чоудхори. Какая приятная неожиданность. Кажется, я не имел раньше удовольствия общаться с вами. Что-то случилось?

– Да, мистер Дрейк, – отвечает она. – Боюсь, моего мужа похитили.

Дрейк оказывается закадычным другом комиссара полиции Хардвика. Через полчаса приезжает машина. В ней инспектор и два констебля. Захира принимает мужчин в гостиной.

Комиссар назначает следователем инспектора Вивека Нанди – высокого и крепко сбитого мужчину с густыми, черными как смоль усами. Увидев, что его форма цвета хаки под мышками потемнела от пота, Захира приказывает слугам включить вентилятор под потолком. Электричество, как и телефон, им в дом провели недавно.

– Вы уже внесли выкуп?

– Нет, но деньги я приготовила.

– Это хорошо. Мы обо всем позаботимся. К чему вам марать руки и якшаться с этими мерзавцами, – Нанди, хлюпая, делает глоток чая, который она приказала подать, после чего кусает самсу, оставляя на усах крошки. – Вы не могли бы рассказать подробнее о символе, который нарисовал на полу ваш шофер?