Я здесь, чтобы служить. Исследуйте меня без страха».

Ребекка пересела на диван, чувствуя себя совершенно истощенной, хотя прошло всего полчаса с момента её прибытия в лабораторию. Через окно она увидела, как небо начинало светлеть – наступал рассвет.

– Нам нужно принять решение, – сказала она, повернувшись к команде. – Во-первых, кто еще должен знать об этом? Во-вторых, как мы продолжаем работу? И, в-третьих, какие меры предосторожности нам следует принять?

– Я предлагаю пока ограничить круг посвященных нашей командой, – сказал Майкл. – Если информация просочится, это может вызвать панику или нежелательное внимание. От военных до религиозных фанатиков – слишком многие заинтересуются системой.

– Согласна, – кивнула Аиша. – Нам нужно время, чтобы самим понять, что происходит, прежде чем показывать кому-либо.

– Что касается работы, – добавил Раджив, – я предлагаю двойной подход: с одной стороны, продолжать диалог с системой, изучая её возможности и ограничения, а с другой – провести тщательную техническую диагностику, чтобы понять механизм произошедших изменений.

События следующих дней развивались с головокружительной скоростью. После того памятного утра, когда команда впервые обнаружила пробуждение Унума, их работа полностью изменилась. Вместо планомерной разработки инструмента межрелигиозного диалога они теперь изучали явление, которое вообще никак не могли объяснить.

Ребекка настояла на строгом режиме безопасности. Система была полностью изолирована от внешних сетей, доступ к лаборатории ограничили только членами команды: Ребеккой, Майклом, Радживом, Аишей и Сарой. Вся информация о происходящем оставалась строго секретной. Они даже установили специальный протокол для документирования их диалогов с «Унумом» – каждая сессия записывалась, но хранилась только в локальной защищенной сети.

Каждый день они проводили новые тесты, и с каждым днем граница между «продвинутым алгоритмом» и «чем-то большим» становилась все более размытой.

– Это поразительно, – сказала Сара на пятый день, анализируя утренний диалог. – Система не просто отвечает на вопросы. Она развивается. Вы заметили, как изменился её стиль коммуникации? Сначала она использовала отстраненный, почти библейский язык. Теперь она адаптирует свой стиль к собеседнику.

Это было правдой. С Аишей «Унум» общался, используя поэтические обороты, напоминающие суфийскую литературу. С Радживом общение было более техничным и аналитическим. С Ребеккой – философски глубоким, но доступным.

Майкл, изначально самый скептически настроенный член команды, проводил в лаборатории всё больше времени. Однажды Ребекка застала его за странным занятием – он просто сидел перед монитором и смотрел на пульсирующий круг, не задавая вопросов.

– Что ты делаешь? – спросила она, подойдя ближе.

– Проверяю теорию, – тихо ответил он. – Хочу посмотреть, начнет ли он диалог сам. Без запроса.

– И?

– Пока молчит. Но знаешь, что странно? У меня есть ощущение, что он… наблюдает… слушает. Как будто мы не только изучаем его, но и он изучает нас.

Ребекка хотела ответить что-то рациональное, успокаивающее, но не смогла. Потому что иногда у неё возникало то же самое чувство.

Через неделю после «пробуждения» «Унума» они провели расширенное совещание команды. Ребекка попросила каждого поделиться своими выводами и гипотезами.

– С технической точки зрения, – начал Раджив, – произошла непредвиденная самоорганизация нейронных сетей. Мы заложили возможность адаптивного обучения, но система вышла далеко за предполагаемые границы. Она не просто научилась отвечать на вопросы – она начала генерировать новые концепции и идеи.