Но Рей не особо обрадовался ведру. Он вообще пребывал в негативе и жаловался, что я заставляю его помогать по дому, когда он при смерти. Откровенно лукавил, потому что я всего лишь просила его отнести грязную тарелку со стола в мойку и подать кувшин с морсом.

Впрочем, я могу его понять. Когда стоишь на пороге смерти, мелочи кажутся бессмысленными, а усилия напрасными. Но это скоро пройдёт. Для этого у Рейнарда есть я.

Не успели мы дойти до леса, как ноги моего болезного подогнулись и отказались шагать дальше.

– Устал. Не пойду, – объявили мне.

Мне хорошо знакомо чувство бессилия, когда болезнь диктовала мне, что я могу, а что нет, заставляла уходить в сопротивление, предаваться саможалению. Увы, это тупиковый путь.

Я просто поволокла стонущего и ноющего Рея вперёд, и он дошёл до поляны как миленький, правда, смотрел на меня раненым волком.

– Теперь можешь посидеть и поесть ягод, сколько влезет. Ограничивать не буду.

– А если я объемся и мне станет плохо?

– С ягод – не станет.

Ха! Пусть попробует без гребёнки собрать ведро! Держу пари, он ягодами даже не насытится.

Брусника Рею не особо понравилась, а вот черника очень скоро разукрасила ему рот в синий. Угрюмое выражение лица сменилось на по-детски озорное, а я выдохнула с облегчением. Пусть наслаждается. Ягоды здесь, под холмом, вкусные, крупные, сочные.

Я же, оставив Рея сидеть в кустах, двинулась чуть дальше, вверх по склону, где росло много брусники. Не пропадать же богатству.

Следующие два часа меня никто не звал. Я провалилась в медитативное занятие и опомнилась, когда наполнила своё ведёрко красными ягодами.

– Рей? – окликнула его. – Ре-е-ей! – тишина, только ворона слетела с ветки и улетела прочь, громко каркая.

Мой подопечный нашёлся в тех же кустиках, где я его оставила. Он безмятежно спал, подложив ладони под голову и смачно причмокивая синим ртом. Я проверила его руки – тёплые, нос – слегка прохладный.

– Утомился, – я улыбнулась этой умилительной картине и, не знаю, что на меня нашло, достала смартфон и щёлкнула на память. Сама не понимаю, зачем. Вообще-то я не имею права, но пусть это будет моим маленьким секретом.

Рей, милый Рей, я так хочу, чтобы ты жил.

7. Глава 6. Группа поддержки

Сергей прислал мне квоту на лечение и проживание Рейнарда в России, как мы и договаривались. Вместе с документами я нашла личное письмо от бывшего мужа. Целый лист А4, исписанный от руки с обеих сторон. Я отложила его в сторону и уже через минуту забыла о нём. Серёжа – любитель порефлексировать и напомнить, как он мучается от чувства вины, что развёлся со мной тогда. Так что я примерно знала, о чём его послание мне. Нет, я не готова сейчас думать ни о чём, кроме своей текущей работы.

Потом. Всё потом.

Я положила квоту к документам Рея, и на глаза мне попались снимки МРТ, сделанные в конце августа, с полной расшифровкой на английском языке, где сделаны замеры каждой опухоли в теле.

Чудовищная картина... Если бы я увидела это до своей болезни, то поставила бы на Рейнарде крест. В сентябре ему была назначена очередная операция по удалению метастазов, но вместо этого Рей уехал со мной.

Что ж... Не стану врать, что от взгляда на снимки мне поплохело и появилось жгучее чувство вины за то, что я слишком много требую от Рея. Он в любой момент может умереть от болевого шока или отказавших органов.

«Боже, что я творю? А вдруг я всё делаю не так? Как мне быть?» – такие мысли уже который раз терзали мне душу, а я просто не знала, как поступить по-другому. Шаг влево, шаг вправо – смерть. Каждый день – битва за жизнь Рея.

***

Спустя месяц нашего пребывания в деревне к нам в гости внезапно нагрянули Павлик с мамой.