Сверху до него донеслись размеренные шаги. Ему навстречу спускался Айзек, мальчик с баннера. Замедлившись, тот недоумённо наклонил голову на бок, как бы спрашивая, выжил ли Маршалл из ума, раз направляется назад.

– Ты же убежал вторым, да? После тебя Шёпот разошёлся. – Айзек коротко глянул на разодранное плечо своей светлой кофты, изрядно пропитавшееся кровью. – Это твоё дело, но лучше подумай ещё, compadre19. Что там внизу?

– Пока ничего. Только готовится. – Маршалл сел на ступеньку и вздохнул. – Не пытайся лететь и постарайся не касаться там пола.

– А как тогда пройти этаж? Это же невозможно.

Снизу раздался испуганный девичий крик. Помедлив секунду, Маршалл подскочил и поспешил на выручку. Помощь за помощь.

– Сюй, дай мне руку! Она в меня вцепилась. Сюй! Помоги мне!

Сюй замер на лестнице, вжавшись всем телом в стену. Трус. Маршалл пронёсся мимо и схватил протянутую руку. Обсидиановая фигура с ужасающим оскалом крепко держала девочку за ноги. Маршалл пытался вырвать ту из чёрных лап, но ничего не выходило. Тело девочки стремительно поглощала тёмная материя. Когда рядом появился Айзек и принялся рывками тянуть девочку за локоть, на мгновение показалось, что у них есть шанс.

В мигающем свете всё двигалось резко, словно с самой низкой частотой кадров, не доходящей даже до стандартов немого кино20. За долю секунды, пока стояла тьма, расклад поменялся. Статуя отпустила девочку и выпрямилась в полный рост. Щёлк. Её ледяные обсидиановые пальцы впились в бока Маршалла. Щёлк. И, будто куклу, его швырнули на пол с такой силой, что вышибли воздух из лёгких. Щёлк. Из брошенных ботинок выросла тёмная фигура мальчика и в один короткий рывок схватила Айзека. Они добровольно вошли в капкан, решив погеройствовать, и тот захлопнулся над их головами.

Тёмная материя стремительно поглощала каждый сантиметр кожи. Морозный холод расползался по телу. Маршалл не пытался сопротивляться. Он, непобедимый пожиратель колючек, уже проиграл. И что дальше, Кейн? Руки и ноги полностью онемели. Казалось, что их расщепило, и сейчас они существуют лишь в пределах его воспоминаний. Маршалл закрыл глаза и приготовился к последствиям необдуманного решения. Конец игры? Тьма проникла в рот, растеклась по внутренностям и запечатала веки.

Дальше, Маршалл, тебя ждёт третий этаж.

День 1999

Через энергодень после исчезновения Маршалла и Яна к списку пропавших друзей присоединился Рамон. Растворился в воздухе, протягивая приветственный кулак. Миккель так и остался стоять посреди тайной штаб-квартиры, нервно посмеиваясь. Ступор продлился недолго. Пингвин Гюстав, не отходящий от него ни на шаг, шлёпнул Миккеля по ноге.

– Твой друг испарился, нечего ждать, что он вернётся. Пошли, Микке́ль. Ты же позвал меня к себе погостить.

– Включи ты уже память, ну! – Миккель сорвался и повысил голос, но тут же поспешил обратить всё в шутку: – Я не «форель» и не, эм… «бордель». Ударение на «и», друг. Ми́ккель.

– Хватит обижаться, я же хочу помочь и облагородить твоё неказистое имя.

– Я не обижаюсь…

Стоп. Это же уловка. Он на меня всё вешает. И откуда такое в пингвине? Миккель покосился на Гюстава и с натренированной дружелюбной улыбкой предложил ему прогуляться до их с Маршаллом дома. Нужно от него избавиться.

По дороге пришлось слушать длинные заумные речи пингвина. Тот оказался очень категоричной и манипулятивной личностью. Особенно для птицы. Гюстав загрузил в себя кучу книг из библиотеки и имел крайне пугающий багаж знаний, которым распоряжался в своих корыстных и не очень понятных целях.

Большая часть разговора проходила в форме крайне агрессивного интервью. Гюстав спрашивал о том, что Миккель любит и чего боится. «Старые авторские песни. Ну, до нейросетевых копий. А боюсь я клоунов. Хорошо, что их уже нет», – рассказал он, но этого пингвину было мало. Гюстав обвинил его в излишней скрытности. Пришлось добавить о хоррор-кроссоверах, химии и навязчивом страхе ослепнуть. Затем последовала череда вопросов о Маршалле. О его привычках и интересах. «Помешан на фильмах. Сейчас на классических», – кратко охарактеризовал увлечения Маршалла Миккель, на что Гюстав в очередной раз зашипел, сочтя ответ недостаточно развёрнутым.