–И ты тоже..? – ошарашено пробормотал он.

Ангел помедлил, покосился на простыню в руках аптекаря и смущенно кивнул, свидетелей коснулось горячее дуновение. Он поставил колено на стул и сунул ладони за пояс, маскируя неловкость. Адвокат Краузе достал батистовый платок и стер с плеча ангела следы золотистой крови.

–Поздравляем!

Мюллер обнял его. Краузе присоединился к нему, патер протянул руку и некоторое время ангел провел в объятиях, смущенно отвечая на них. Адвокат открыл еще одну бутылку и они выпили стоя за потерю новобрачными невинности, а патер произнес короткую речь об уместности такого события.

Когда стаканы опустели, Краузе подтолкнул ангела:

–Иди, она тебя ждет.

Ангел смущенно кивнул и отправился назад, вверх по лестнице. Мужчины остались стоять, провожая его глазами. Когда дверь наверху за ним закрылась, они перевели глаза на окровавленную простыню, а потом медленно посмотрели друг на друга. Некоторое время прошло в натянутом неподвижном молчании.

–Ангел должен был жениться, чтобы мы трое снова встретились вместе, – тихо произнес Мюллер.

Патер Юрген, напряженный и бледный, медленно, словно преодолевая огромное сопротивление, поднял ладонь и протянул ее Эрвину Краузе. Адвокат секунду смотрел на него, а потом качнулся и порывисто его обнял.

–Господи, Юрген, прости меня, прости, – судорожно шептал он.

Прошло несколько мгновений, пока патер справился с потрясением. Он стремительно обнял Краузе, погладил его по спине, бережно, чтобы не растрепать, провел рукой по уложенным гелем волосам.

–Эрвин, господи боже, – едва слышно прошептал он, – С возвращением.

И поцеловал его в макушку.

Наверху снова заскрипела кровать. Мюллер рассмеялся и взял еще одну бутылку. Они просидели в кухне ангела всю ночь под аккомпанемент старинной мебели наверху.

Когда ангел спустился к утренней дойке, аптекарь Мюллер спал, положив голову и руки на стол, голова Эрвина Краузе лежала на коленях патера Юргена, который вздрогнул и вскинулся на звук шагов. Рука, невесомо скользившая по шелковому воротничку рубашки адвоката, замерла под взглядом ангела. Они встретились глазами, и ангел едва заметно улыбнулся и подмигнул. Патер Юрген вздохнул и отвел глаза.

Наутро свидетели вышли из дома ангела, покачиваясь, и поставили в ратуше на Альтермаркт и в церковной книге свои подписи в том, что брак завершен надлежащим образом и является законным. Никто не сомневался, что вскоре брусочки масла украсятся изображением детских башмачков.

—Может, выйдем в город? Прогуляемся… Пообедаем…

–У тебя выходной? – прямо спросил Самди.

–Да, – улыбнулся Эспозито.

–Почему-то мне не хочется спрашивать почему, – вздохнул Самди.

–Есть у тебя что-то кроме этих шортов?

–Баронская амуниция.

–Это было бы забавно, – мечтательно произнес Эспозито, потягиваясь всем телом.

–А у тебя что есть кроме сутаны? – перешел в наступление Самди, натягивая на себя покрывало, которым с другой стороны обматывался каноник.

–Пиджак и джинсы, – неожиданно заявил Ринальдо.

–Ах, так фальчион придется оставить здесь? – сладко улыбнулся Самди.

Расчет не подвел барона. Несколько секунд он наслаждался растерянностью Эспозито, который, оказывается, вовсе не задумывался над вопросами вооружения в штатском.

–Я одеваюсь здесь, а ты в пыточной, – заявил он, – Посмотрим можно ли будет выйти из дома в таком виде.

Когда преподобный Эспозито вышел из пыточной, барон присвистнул.

–В сутане отлично, в пиджаке бесподобно.

Сам он стоял в белых брюках-сафари и свободном свитере, сползающем с плеча, рукава были засучены и на запястьях красовались баронские браслеты.