Они не задумывались, кому и зачем понадобился этот эротический эксперимент, и почему именно их выбрали в качестве постоянных участников. Как-то Эйнар доверительно поделился с Каей, что она не первая пчёлка, которую ему довелось удовлетворять… не удовлетворяя в полной мере. Но те другие были разовыми эпизодами, как мимолетная прихоть раздающих приказания.

Кто приказал, чтобы здесь и сейчас он заставлял Каю биться в экстазе, кончать и кричать от наслаждения — Эйнар не думал. Может, потому что знал ответ, в отличие от потерявшейся в удовольствии пчелки.

Конечно, у нее тоже были свои версии и догадки, но они настолько ей претили, что Кая предпочитала не углубляться и просто ловила кайф… пока есть такая возможность. Тем более Эйнар щедро дарил ей столько кайфа, сколько она могла выдержать, а потом бережно купал ее тело, тщательно вытирал, укладывал в постель и молча уходил.

Он мог ничего не говорить, но в его глазах Кая видела все, что ей нужно. Нежность, страсть, восхищение, жажду обладания, гнев, ярость, желание — слишком много эмоций для бойца с шестого уровня. Непростительно много. Эйнар делал все то, о чем предупреждал ее несколько дней назад — влюблялся.

Но и она теряла голову. Не сильно, не до конца… Однажды Кая забылась и облизала выстрелившую спермой головку, жадно втянула в рот и чуть не оглохла от высокого противного звука сирены.

Отпрянув друг от друга, пчелка и трутень затихли, испуганно уставившись в стеклянный глазок камеры, зафиксировавший нарушение.

«Пчёлкам тринадцатого уровня запрещено брать в рот половые органы трутней, а также недопустимо глотать, лизать и пробовать продукты их семяизвержения. Это ваше первое и последнее предупреждение». — отчеканил бездушный голос из динамиков.

— Боже, какое лицемерие! — вспыхнув, возмутилась Кая. И не смотря на грозное шиканье Эйнара, выпрямилась под камерой в полный рост. — А если я захочу вылизать ему зад — это тоже будет нарушением?

— Тебе так этого хочется, Каталея Гейден?

Она растерялась, услышав совсем другой, насмешливо-циничный голос. Мин, озабоченный грязный ублюдок. Зря, она надеялась, что он забыл о ее существовании.

— Почему бы нет, если правилами не запрещено?

— По-моему, ты уже не раз это делала, пчелка. Но можешь повторить на бис. Специально для меня.

— Зачем? Чтобы ты мог кончить в кулак?

— Или в чей-то рот, или в любое другое отверстие. В отличие от вас, я могу делать все, что захочу.

— Видимо не все, — дерзко оскалилась девушка.

— Что ты хочешь сказать, пчелка? — в голосе ублюдка проявились угрожающие вибрации.

— Мой рот и другие отверстия для тебя тоже закрыты

— Кая, замолчи! — предупреждающе прошептал Эйнар, хватая ее за руку.

— Послушай своего мальчика, Каталея. Научись вовремя затыкать свой грязный рот и проживешь значительно дольше, — снисходительно хмыкнул гребаный господин. — Скоро увидимся, пчелка, — от злорадного обещания, прозвучавшего между слов, Каю замутило от омерзения.

Глазок камеры погас, в соте воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая оголтелым биением сердец и тяжелым дыханием.

— Зачем ты провоцируешь хозяина? — с упреком спросил Эйнар, натягивая джинсы на голый зад. — Хочешь новый стрим?

— Мне все равно, — поджав губы, Кая забралась на кушетку для массажа и отвернулась.

— Врешь, ты боишься, — он подошёл к ней сзади, крепко обнял, прижимая к рельефному прессу. Прикрыв глаза Кая, откинула голову назад, подставила губы для незамедлительно последовавшего нежного поцелуя. — Если твой хозяин…

— У меня нет хозяина, я не безродная псина, — отстранившись, огрызнулась девушка.