— Детка, ты отнимаешь у меня мой хлеб. Это должен был делать я, — немного растерянно хрипит Эйнар. Лицо парня охваченно адским напряжением, вены на висках вздулись, ноздри трепещут, жадно втягивая запах ее возбуждения.

— Что именно? — улыбаясь как пьяная, Кая освобождает возбужденный член, неторопливо двигает рукой по бархатистой раскалённый плоти, все больше распаляясь от ошалелой похоти в широких мужских зрачках. Он дрожит и низко стонет от умелых ласк, требовательно тянется к ее губам. Целует яростно, напористо, иступлено, сплетая их языки в откровенном пошлом танце.

Прикрыв глаза, Кая с радостью передает ему инициативу, позволяя себе утонуть в удовольствии. Ее до одури заводит его вкус, отдающий первобытной дикостью и резкие, немного грубые прикосновения. Разорвав поцелуй, Эйнар опускает голову и низко рычит, захватывая губами розовый сосок. Терзает, дразнит языком, с жадностью прикусывает зубами и быстро, словно извиняясь за несдержанность, зализывает следы укосов. Голодный, люто голодный викинг, вынужденный контролировать свои животные порывы.

— Не бойся причинить мне боль, — возбужденно шепчет Кая. Прогнувшись в пояснице, она запускает пальцы в лохматую шевелюру и притягивает его ближе, сжимая мощный торс коленями. — Не щади, не растаю, — нетерпеливо ерзая, уговаривает пчелка.

— Нельзя, — отвечает он яростным стоном, стаскивая девушку на пол. Раскинувшись на ковре, она широко разводит бедра, приветствуя голодный рот на своей промежности.

— Но я хочу, — возмущенно шипит Кая.

— Я тоже… безумно хочу тебя. — Парень сдвигает в сторону влажную ткань трусиков и жестко всасывается пульсирующий клитор, сразу, не церемонясь пускает в ход пальцы. Вбивается грубо, глубоко, быстро, заставляя развратно хлюпать, надсадно стонать и истекать влагой. Не щадит, но и не оставляет следов на нежной бледной коже. Дает тот максимум, который может, уверенно подводя к финальной черте. Задохнувшись от первой острой волны наслаждения, Кая окончательно теряет контроль, мечется, кричит, иступлено впиваясь ногтями в ворс ковра. Спазмы стремительного оргазма сотрясают взмокшее извивающееся тело.

— Да, да, да, — протяжное эхо ее стонов разносится по соте, густой мускусный запах секса усиливает неослабевающее возбуждение. — Мало… еще, — требует не насытившаяся пчелка, но парень и не думает заканчивать. Пальцы долбятся в нее все резче, яростнее, быстрее, горячий язык без устали жалит набухший комок плоти. Новый взрыв, такой же стремительный, но в разы мощнее, разносит ее на ошметки, заставляя дергаться от каждой обжигающей пульсации и до крови кусать губы. Невыносимое, запредельное удовольствие, острое, ослепительное до ярких вспышек под сомкнутыми веками.

— Хорошо… — в изнеможении бормочет Кая, ощущая тяжесть мужского тела, твердый член, трущийся о низ ее живота, пряные жадные губы на своих, глухой рык, вибрирующий на языке. Страстно целует его в ответ, царапая мощную спину, и всхлипывает от восторга, когда густая горячая сперма толчками извергается на ее живот.

— Хорошо? — ошалело глядя в пылающее лицо девушки, хрипло выдыхает Эйнар. — По-моему это было охуенно круто, ангел, — уткнувшись в изгиб ее шеи, он пытается восстановить дыхание, явно не ожидая внезапного нападения.

— Еще раз назовешь меня так — убью, — рявкает Кая, оставив кровавый след своих зубов на цветном татуированном плече.

— Как скажешь, о великая богиня возмездия и справедливости, — хрипло смеется Эйнар, отлипая от агрессивной пчелки.

— Иди к черту, — фыркает она.

Окинув обнаженную девушку жарким взглядом, он порывисто встает на ноги и легко подхватывает ее с ковра.