– Капитан! – окликнула она Влада своим негромким голосом и поднялась со стульчика. Планшетник упал на траву, но Луиза, как бы, и не заметила этого.

Кравцов остановился. Девушка подошла и, глядя прямо в глаза, без обычного для неё стеснения, сказала:

– Капитан! Я приношу свои извинения за нетактичный вопрос, который случайно сорвался с моих губ.

Кравцов непроизвольно посмотрел не её губы. Губы были розовыми и чувственными. Живыми. Не то, что у Ли, – подумал он. Это внезапно пришедшее сравнение обескуражило его. Мысли пронеслись быстрой цепочкой, и нашли вполне логичный ответ: «Ты, капитан, давно забыл нежность настоящих женских губ».

– Не будем об этом. Вы спросили – я ответил, и всё. Скажите лучше, вы примерили свой костюм для анабиоза? Он вам нигде не жмёт? Это важно при длительной гибернации.

– Да, отличный костюм! – улыбнулась Луиза. – Я в нём словно резиновая кукла.

– Когда-нибудь спали под анабиозом?

– Нет. Спала под нейро-индуктором несколько дней, когда летала на Титанию, спутник Сатурна. Но я посещала семинар по гибернации. Изучила всю процедуру. Сама могу ввести инъекцию. Знаю, что в анабиозе не снятся сны, что мозг фактически перестаёт работать…. Это же почти смерть! – Луиза пристально посмотрела на Влада.

– Да, – пожал плечами Кравцов. – Можно и так на это посмотреть. Как известно, сон – двоюродный брат смерти.

Луиза чуть помедлила и тихо спросила: – Скажите, капитан, а может случиться, что мы не проснёмся?

– Лишь теоретически.

– Но ведь были случаи, что пассажиров и экипаж находили без признаков жизни?

– Только при катастрофах в космосе.

– А в гиперпространстве?

– Таких случаев не было, – успокоил девушку Влад. Но тут он слукавил, поняв, что Луиза боится умереть в капсуле. Клаустрофобия? Вряд ли. Медики тщательно отбирали команду. Многие просто страшатся неизвестного. В этом нет ничего предосудительного. А то, что в гиперпространстве ни разу не находили погибших людей – это правда. В ином измерении невозможно никого и ничего отыскать.

– Не надо беспокоиться, Луиза. Мы с моим помощником Нильсом Холмквистом проконтролируем процесс вхождения в субпространство. Если что-то пойдет не так, я вас разбужу, – успокаивающе улыбнулся Влад.

– Спасибо, капитан, – искренне произнесла девушка.

Кравцов оценил её эмоцию и мягко произнёс:

– При личном общении зовите меня Владиславом.

– Хорошо, Владислав, – отозвалась Луиза и отвела взгляд.

К концу суточной смены корабль был выстроен по курсу на HIP 122345. Холмквист ещё раз сверился с вычислениями БАКа и доложил Кравцову.

– Какая будет величина подскока? – уточнил Влад.

– В пределах двух-трёх световых лет, – ответил Нильс. – Думаю, если понадобится, то пройдём это расстояния без гибернации.

– Проконтролируй роботехников, когда займут капсулы, чтобы не случилось осложнений. Они в гибернации никогда не спали. А то, помнишь, как «отличился» испытатель бурового робота, который попутно летел на Топаз? С наушниками пролежал пять месяцев!

– Да, да! – хохотнул Холмквист. – Помню. Лазерным скальпелем из ушей вырезали. Меломан-гипернавт!

– Вот и договорились! – кивнул Влад. – А я присмотрю за учёными.

Все члены экспедиции были погружены в гибернацию и лежали под прозрачными колпаками на теплых матрацах своих капсул. Кравцов и Холмквист прошли в командную рубку. Еще раз проверили параметры скачка по данным БАКа. Выпили по ампуле стабилизатора давления организма, надели компенсирующие костюмы, пристегнулись инерционными ремнями к креслам. Отключили установку гравитации отсека. Чтобы убедиться в этом, Холмквист подкинул вверх пустую ампулу. Силиконовый флакончик, кувыркаясь, поплыл в пространстве зала. Можно было просто прочесть показания приборов, но Нильс любил подобные штучки. Влад посмотрел на космо-навигатора. Действительно, мы похожи на резиновых кукол, – подумал он, глядя на облегающие их фигуры костюмы телесного цвета.