– В смысле? – усмехнулась Марта, облокачиваясь на периллу лестницы. – Предлагаешь его связать и не выпускать?

– Я не о том! – раздражённо ответила девушка. – Надо же как-то его проводить. Подарить что-нибудь.

– А что дарить-то? – озадаченно спросила Ханна. – Что он любит?

– Чай, – глухо произнесла Кристина прежде, чем подумала. Все пятеро недоумённо уставились на неё. – Что? – девушка попыталась скрыть волнение и на ходу выпалила. – Он же англичанин, а они все любят чай, – она вложила в интонацию всю возможную экспертность, на какую только была способна.

Девочки закивали. Некоторые даже удивились, как это они сами не догадались – очевидно же, как белый день. Решено было скинуться на красивый сервиз и набор травяного чая в подарочной упаковке. Молли упросили нарисовать для учителя и оформить в рамочку какой-нибудь живописный пейзаж города, а ещё следовало купить большую открытку, и чтобы все желающие что-нибудь написали на обороте. Кристина одобрительно кивала потоку идей, внутренне ругая себя за то, что в нужный момент не сумела удержать язык за зубами и чуть не проболталась.

Они всё же нашли в себе силы расстаться и разойтись по комнатам. Домашнее задание тем вечером некоторые делали почти до самого отбоя, отвлекаясь на поболтать с подружкой, или помечтать о грядущем свидании. Когда на улице совсем стемнело, а Ханна в голос зевала, отдаваясь полудремотному состоянию, она в момент предельной усталости с некоторым остервенением захлопнула ненавистный учебник. Соседки тут же вздрогнули.

– Я больше не могу! – процитировала она типичную для вечернего времени мантру школьника. – Будь что будет. Ничего уже в голову не лезет.

– Ты, как всегда, права, – зевнула ей в ответ Марта потягиваясь. – Предлагаю готовиться ко сну, а чтобы нам всем спалось сладко-сладко, пусть кое-кто нам почитает. Я уже соскучилась по героям романа. – Она послала Кристине самую умильную свою улыбку.

– Я почти не писала в эти дни, – пробубнила девушка, покусывая ручку и нависая над тетрадью. – Некогда было.

С момента злосчастного события на балу вдохновение покинуло юную писательницу. Более того, у неё с тех пор не возникало ни малейшего желания снова браться за рукопись. Нападение Хоффера, будто, отрезвило её и та сказка, которая всё это время выходила из-под пера Кристины, теперь раздражала её саму, казалась глупой и до крайности наивной. Тем не менее девочки всё же сговорились перечитать кое-что из особенно пылких глав рукописи.

Меры предосторожности в виде дежурившей у двери Ханны и пальца Марты на выключателе лампы были приняты с завидной слаженностью. Соседки заняли места, предвкушая детальные описания жаркой встречи Фернандо и Марин на корабле, где девушку чуть не схватили пираты, а бравый итальянец в последний момент спас возлюбленную.

Глаза обеих уже горели нетерпением, которое только возрастало оттого, что Кристина как-то уж очень долго рылась в своей сумке. Через минуту она выпрямилась, с ужасом всматриваясь в лица подруг.

– Рукопись пропала, – сказала она загробным голосом.

Худощавая светло-русая девушка, сутулясь сильнее обычного, торопливо двигалась по коридору школы. Она то и дело озиралась по сторонам в страхе, что кто-нибудь раскроет её злодеяние. Она никогда раньше ничего подобного не делала и не сделала бы, если бы её не попросила та, кого она боготворила. Несчастная уже жалела о содеянном, ощущая, как глаза наполняются слезами отчаяния, но всё же требовалось закончить начатое, а потому, собрав всю возможную уверенность в кулак, она без стука вошла в нужную ей комнату, где её прихода ждали с большим нетерпением.