от равнодушия и черствости обывательской толпы у лошади

за каплищей каплища
по морде катится,
прячется в шерсти…

Употребление суффикса -ищ-, во-первых, подчеркивает степень горя, отчаяния и обиды лошади, во-вторых, показывает масштаб значимости ситуации: для лирического героя это не просто частный случай непонимания, но показатель серьезной духовной проблемы современного ему общества.


Особое внимание должно уделяться случаям авторского словообразования.

Слово поэтом может образовываться с помощью «неправильного» аффикса, что рождает определенный подтекст произведения. В стихотворении В. В. Маяковского «Нате!» от существительного поэт образовано прилагательное с помощью суффикса -ин-:

Все вы на бабочку поэтиного сердца
Взгромоздитесь, грязные, в калошах и без калош.

На прямой смысл этого слова – «сердце поэта» – накладывается дополнительный, благодаря звуковой параллели со словом паутинный <паутина (попавшая в нее бабочка будет тщетно пытаться высвободиться). Сердце поэта часто оказывается такой бабочкой – запутавшейся среди грубости, черствости обывателей. Своим стихотворением автор показывает то, что он рвет паутину бездушной обывательщины.

В стихотворении «Скрипка и немножко нервно» В.В.Маяковский путем сложения основ образует яркое определение геликона – меднорожий, что является не только указанием на материал, из которого сделан музыкальный инструмент, но и метафорической характеристикой холодного, безучастного отношения окружающих к лирическому герою, который так же, как скрипка, орет – а доказать ничего не умеет.

Морфологический уровень языка

В стихотворении слова определенной частеречной принадлежности могут выполнять особые художественные функции; поэтический смысл текста часто «неравномерно» распределяется между частями речи. Так, в стихотворении М. И. Цветаевой «Идешь, на меня похожий…» основная смысловая нагрузка ложится на глаголы, отглагольные образования.

***
Идешь, на меня похожий,
Глаза устремляя вниз.
Я их опускала тоже!
Прохожий, остановись!
Прочти – слепоты куриной
И маков набрав букет —
Что звали меня Мариной
И сколько мне было лет.
Не думай, что здесь могила,
Что я появлюсь, грозя…
Я слишком сама любила
Смеяться, когда нельзя!
И кровь приливала к коже,
И кудри мои вились…
Я тоже была, прохожий!
Прохожий, остановись!
Сорви себе стебель дикий
И ягоду ему вслед:
Кладбищенской земляники
Крупнее и слаще нет.
Но только не стой угрюмо,
Главу опустив на грудь.
Легко обо мне подумай,
Легко обо мне забудь.
Как луч тебя освещает!
Ты весь в золотой пыли…
– И пусть тебя не смущает
Мой голос из-под земли. 1913 г.

Анализ морфологического уровня языка данного стихотворения нужно начать с выписывания всех глаголов и деления их на семантические группы. Далее нужно ответить на вопросы: Какая смысловая нагрузка лежит на глаголах и словах с глагольной семой действия? Как это подчеркивает особенности философского осмысления человеческой жизни лирической героиней?


Комментарии

Все глаголы и отглагольные образования в стихотворении можно разделить на три группы. Первую группу составляют слова (относящиеся к лирической героине) с общей семой «жизнь»: любила смеяться, приливала (кровь), вились (кудри), звали, было, б ы л а; значение сочетания появлюсь, грозя отрицается. Вторая группа – это глаголы, относящиеся к прохожему, причем они преимущественно в форме повелительного наклонения: прочти; сорви; не стой угрюмо, опустив (голову); не думай;подумай, забудь; пусть не смущает; а также набрав; освещает. Лирическая героиня «заставляет» прохожего действовать, т.е. активно жить. Повелительная модальность – буквально «приказ» прохожему жить полной жизнью вопреки неизбежной смерти, как жила сама лирическая героиня. Глаголы