Мягкий диванчик принял моё тело. Столешница из камня холодила руки сквозь хлопковые салфетки. Машинально я снял с подставки свою кружку, красно-чёрную с Джеком Скелетом из бёртоновского мультфильма, и принялся крутить фарфоровый сосуд в руках, задумчиво глядя на разводы краски. Наверное, я надолго залип, из потока мыслей меня вырвала ласковая рука Ромы, решительно отобравшая у меня кружку.

Чихнула и зажужжала кофеварка.

Непроизвольно я поёжился, опасаясь новых вопросов, но Рома молчал. Опекун напевал под нос какую-то старую песню, бросая на меня добрые взгляды.

– Я позвонил декану, Берти, – перед носом возникла исходящая паром кружка со снежной шапкой сливок, – ты некоторое время можешь заниматься дома.

– Умеешь ты сделать день, – я не мог не улыбнуться.

– Без этого я бы долго не прожил, – в голосе опекуна впервые за всё время, что я его знал, прозвучали печальные нотки.

Но Ромашка уже улыбнулся, только уголки рта разок дрогнули. Мужчина повернулся к плите, и через пару минут мы уже объедались чудесной глазуньей. Без вопросов друг другу, просто шутили, болтали, словно не замечали в глазах тайну. Через пару часов у Ромы была запись на массаж, он извинился, и умчался, а я ушёл к себе, чтобы рухнуть на кровать.

Но созерцание потолка не принесло покоя и ответов на вопросы. Татуировка притягивала взгляд, как магнит. На моём бесцветном теле она светилась ярким клеймом. Чёрные линии резкими штрихами очерчивали угловатые сосуды клепсидры, сообщающиеся между собой. Алая жидкость капала сверху вниз, чернея на лету. Капли были мелкими, в верхнем сосуде было достаточно жидкости, но скорость, с которой время убывало, пугала. Я решил не думать об этом пока.

Внезапно высвободившиеся часы решено было использовать с толком. Задания из универа прекрасно укладывались в голове в домашней атмосфере под кофе и любимую музыку, особенно радовало отсутствие помех в виде сокурсников. Кроме занятий оставалось достаточно места для любимых фильмов и набросков комиксов, которые я делал от скуки. Мысль о том, что мне придётся скоро покинуть этот дом, опекунов, даже проклятый вуз – приводила в смятение! Мир волшебников встретил меня чудесами со знаком минус. Складывая в уме те фрагменты, которые удержала моя память, фразы, взгляды, я понимал, что и там бледной поганке вроде меня совсем не будут рады.

***

Незаметно неделька отдыха от универа растянулась на месяц, я сдал пару контрольных тестов и понял, что учиться дома гораздо продуктивнее. Семейный совет постановил – я перехожу на домашнее обучение и появляюсь в вузе только ради важных экзаменов. Алекс поехал убеждать ректора, а Рома вздохнул с облегчением, с лица опекуна исчезла печать озабоченности. А для меня время полетело со скоростью метеорита, притянутого земной гравитацией.

Круговерть забот поглотила всё, я практически не выходил из дома, только в альма-матер – сдать очередной зачёт, или если Саша вытянет нас на выходные куда-нибудь в кафе или парк погулять. Я даже перестал поглядывать на татуировку. Страхи и метания утонули в учебном материале, который теперь казался даже интересным.

Психология, структура управления, продуктивный менеджмент стали весьма занимательными дисциплинами, у меня сложилось впечатление, будто я могу понять людей и их неприязнь ко мне. Но ещё приятнее было понимать, что с помощью знаний можно управлять окружающими, стоит только понять, о чём думает человек, чего боится, чего желает втайне даже от самого себя. Я делал то, что раньше казалось бессмысленным – познавал окружающих.

Незаметно умерла осень, зима одела улицы в белый снежный траур. На фоне светлых пейзажей я как хамелеон-альбинос перестал выделяться бледной кляксой. Я наконец-то смог слиться с окружающим ландшафтом.