Разумеется, эти жалкие крохи лишь раздразнили неуемный аппетит Кэрролайн. Ей необходимо знать все: откуда он родом, чем занимается, женат он или вдовец, есть ли у него дети и какую фамилию носила в девичестве его матушка – и так далее, и тому подобное. Иногда мне кажется, что анкеты для паспортных столов придумывает кто-то вроде моей сестры.

– Моя дорогая Кэролайн. Насчет профессии этого человека не может быть никаких сомнений, – сказал я. – Он парикмахер на покое. Достаточно взглянуть на его усы.

Кэролайн категорически со мной не согласилась. Если бы он был парикмахером, доказывала она, то завивал бы волосы. Тщетно я приводил в пример несколько парикмахеров, которых знал лично – все были гладко прилизанны. Кэролайн мне не удалось убедить.

– Я никак не могу его раскусить, – сказала она удрученно. – На днях я попросила его одолжить кое-что из садовых инструментов, и он был очень вежлив, но о себе так ничего и не рассказал. В конце концов, я напрямик спросила, не француз ли он, а он сказал, что нет. И почему-то мне не захотелось расспрашивать его дальше.

Теперь и во мне пробудился жгучий интерес к нашему загадочному соседу. Человек, способный заткнуть рот Кэролайн и отправить ее восвояси, посрамленной аки царица Савская[3], должен быть личностью незаурядной.

– Если не ошибаюсь, – мечтательно произнесла Кэролайн, – у него имеется одна из этих электрических машинок, пылесос…

Я узрел опасный блеск в ее глазах, означавший, что она обдумывает новый предлог для визита к соседу, и поспешил в сад. Люблю покопаться на грядках. И вот, когда я был полностью поглощен выпалыванием особенно упорного одуванчика, раздался упреждающий крик и какой-то тяжелый снаряд, просвистев у моего уха, разорвался под ногами с отвратительным хлюпаньем. Это был кабачок!

Возмущенный до глубины души, я огляделся. Слева, над забором, показалась яйцевидная голова, частично покрытая неправдоподобно черными волосами, пара зорких глаз и огромные усы. Вот он, наш таинственный сосед, мистер Поррот.

Он тотчас рассыпался в извинениях.

– Тысячу раз сожалею, мсье. Мне нет прощения. Вот уже несколько месяцев я выращиваю эти кабачки. Сегодня утром мое терпение лопается. Я посылаю их подальше – увы, не только в переносном смысле, но и в буквальном. Я швыряю кабачок через ограду. Мсье, мне так стыдно. Я раздавлен и унижен.

Перед таким потоком оправданий мой гнев тут же испарился. Кроме того, злополучный овощ меня даже не задел. Однако я искренне надеялся, что метание даров огорода через забор не войдет у мистера Поррота в привычку. Это вряд ли поспособствует добрососедским отношениям.

Удивительный человечек, казалось, прочел мои мысли.

– Ах нет, не волнуйтесь! – вскричал он. – Обычно я так себя не веду. Но вообразите, мсье, что человек, поставив перед собой определенную цель, трудился всю жизнь не покладая рук, а получив, наконец, возможность предаться досугу и невинным увлечениям, обнаружил, что тоскует по былым дням, исполненным напряженной работы, и по старым занятиям, которые так стремился оставить!

– Да, это я могу понять, – медленно сказал я. – Думаю, так происходит довольно часто. Я сам тому пример. Год назад я получил наследство – вполне достаточное, чтобы осуществить давнюю мечту. Я всегда хотел путешествовать, повидать мир. И что же – прошел год, а я… я все еще здесь.

Мой маленький сосед кивнул.

– Мы рабы привычки. Мы работаем, чтобы достичь желаемого, а обретя его, обнаруживаем, что тоскуем по тяжкому ежедневному труду. И заметьте, мсье, моя работа была исключительно интересной, пожалуй, это самая интересная работа в мире!