Но траур Курта оказался подозрительно недолгим. Всего через четырнадцать дней после похорон по деревне поползли слухи, сначала тихие и неуверенные, затем все громче и настойчивее: Курт Вагнер был замечен в близких отношениях с Викторией Грубер.

Эти слухи вызвали настоящее смятение у соседей. Как такое возможно? Не успели отгоревать по жене, а его уже видят рядом с Викторией, вокруг которой и так ходит столько недобрых слухов…

Вагнер, казалось, не обращал внимания на пересуды. Он продолжал навещать Викторию, помогал ей по хозяйству, и даже поговаривали, что он собирается на ней жениться. Это было безумием. Если он действительно собирался это сделать, то это означало, что он либо потерял рассудок от горя, либо преследовал какие-то свои скрытые цели.

Вскоре Виктория забеременела.Словно искры от костра, слухи разлетелись по округе, подпитываемые любопытством и перешёптываниями. Кто отец ребёнка? Этот вопрос вызывал оживлённые дискуссии среди тех, кто следил за жизнью обеих семейств.

Андреас Грубер,ощетинился, яростно отрицая свою причастность. Он клялся и божился, что отцом является Курт , пытаясь переложить бремя позора и подозрений на плечи соседа. Возможно, в его словах была доля правды, но в Хинтеркайфеке правду найти было сложнее, чем иголку в стоге сена.

Однако, как ни странно, сам Курт в отцовство не поверил. В его словах сквозило не столько радость от будущего отцовства, сколько сомнение, недоверие и даже отвращение. Зная не понаслышке о нездоровой атмосфере, царившей в доме Груберов, он не хотел брать на себя ответственность за ребёнка, которого, возможно, зачали в результате инцеста.

Сомнения Вагнера лишь подлили масла в огонь слухов и подозрений. Люди перешёптывались за спиной у Виктории, бросали косые взгляды на Курта и с новой силой обсуждали тёмные тайны Хинтеркайфека. Беременность Виктории стала не радостным событием, а скорее новым витком драмы, предвещающим ещё большую трагедию.

Тайна отцовства ребёнка Виктории так и осталась неразгаданной. Курт Вагнер публично отказался признать своё отцовство, Андреас Грубер отрицал свою причастность, а Виктория, к сожалению, не оставила никаких свидетельств, способных пролить свет на этот вопрос.

Несмотря на отсутствие достоверной информации, многие жители Хинтеркайфека придерживались мнения, что отцом ребёнка был Андреас Грубер. Эта точка зрения, безусловно, сформировалась на фоне давних тревожных слухов о нездоровых отношениях внутри семьи Груберов. Кроме того, нельзя отрицать, что общественное мнение о семье Груберов в то время было далеко не самым благожелательным.

Курт Вагнер, несмотря на терзавшие его сомнения, всё же решился на поступок, который потряс Хинтеркайфек не меньше, чем известие о беременности Виктории.

 Что им двигало? Общественное мнение, оказывавшее на него колоссальное давление? Искреннее сочувствие к судьбе несчастной женщины? Или же надежда укрепить своё влияние и положение в округе, породнившись с семьёй, пусть и такой противоречивой? Возможно, все эти факторы сыграли свою роль.

Как бы то ни было, Курт Вагнер отправился к Андреасу Груберу с просьбой отдать ему в жёны свою дочь Викторию. Это был беспрецедентный шаг, вызвавший удивление и пересуды. Многие не понимали, зачем уважаемому человеку связывать свою жизнь с женщиной, запятнавшей себя скандалом и дурной славой.

Брак с Куртем, безусловно, мог бы стать спасением для Виктории. Он мог бы избавить её от клейма инцеста, обеспечить ей стабильное будущее и вернуть уважение в глазах общества. Вагнер был состоятельным и влиятельным человеком, и его поддержка могла бы изменить жизнь Виктории к лучшему. Но было ли это искренним желанием помочь несчастной женщине или просчитанным шагом, направленным на достижение собственных целей? Об этом знал только сам Курт Вагнер.