– Что с вами, ойу?

Тихий голос Императора заставил внутренне содрогнуться в нелепой уверенности, что заговорила голова. Асхель моргнул – голова исчезла. Вместо нее вернулась красная ковровая дорожка и расписные сапоги.

Он встретился глазами с тем, чью казнь только что видел. Взгляд был великодушен и прям, но в глубине его читалась усталость. Якоб Харальдюр смирился со своей участью и готов уйти, безропотно и без сожалений.

Асхель чуть заметно кивнул, стараясь не допускать ни намека на презрение даже в мыслях. Император завершил церемонию.

Пробыв в тронном зале столько, сколько положено и выполнив все, что требовалось, новый наследник наконец отправился в свои покои. Он никогда не расскажет о том, что увидел, слишком неподходящее время для таких мрачных знамений.

А сейчас... До праздничного ужина оставалось несколько часов, и все это время Асхель будет предоставлен сам себе – в ближайшие дни редко перепадет такая роскошь.

Запереться бы в кабинете с графином вина и приказать никого не впускать под страхом наказания. Или прогуляться по саду, поразмышлять в покое и одиночестве.

Но сперва малютка Эва. Да, нужно проведать ее, чтобы не оскорблять невниманием. Много времени это не займет.

О визите ойу Ауднадо принцессе доложили, когда она отдыхала в своем любимом малом каминном зале, почти готовая к вечернему празднику.

Ее искупали, отогрели в обжигающей ванне, растерли кожу лечебными снадобьями и омыли отварами душистых трав. Осмотрели и проверили с головы до пят, убеждаясь, что на теле не осталось ни синяка, ни ссадины. Уложили локоны в нарядную прическу. Напоили утренним чаем, для бодрости и доброго расположения духа. И конечно каждый, кто попадался на глаза, ее поздравлял. Поздравления Эва принимала с благодарностью, хотя радости не ощущала.

Наконец все они – штат личной прислуги, целители и приближенные фрейлины – беспокойным роем наполнявшие комнаты, скрылись в своих покоях и оставили ее одну. Эва позволила себе снять туфли и забраться с ногами в кресло перед камином, с наслаждением слушая тишину.

Где-то внутри, возле сердца, так и застыла частица лютой стужи, принесенная из ледяной пещеры. Ни горячая вода, ни близость пламени не растопили ее. Было зябко и неуютно даже в натопленной почти как сауна комнате.

Она так бы и просидела до самого вечера, бездумно глядя на огонь и пытаясь согреться, но отказать ойу было бы невежливо. Пришлось принять. Вряд ли это надолго – вероятнее, все та же дань приличиям, простая любезность.

Он вошел стремительным пружинистым шагом уверенного в себе человека. Теперь, когда на нем не было огромной бесформенной шубы, Эва разглядела, что ойу Ауднадо не только высок, но мускулист и широкоплеч, сложением скорее напоминает воина, чем мага. За его спиной без труда бы спрятались две таких как Эва.

Легким поклоном он поприветствовал принцессу и велел сопровождавшим его фрейлинам выйти вон. Да, именно так и сказал, когда те робко заикнулись о приличиях – ведь его светлость ойу еще не женился на ее высочестве.

Но даже после его грубости они ушли не сразу – сперва посмотрели на Эву, безмолвно прося разрешения.

– Побудьте пока там, в гостиной, – спокойным голосом распорядилась она. – Его светлость не сделает ничего неподобающего.

– Вы так во мне уверены, – насмешливо произнес Ауднадо, когда обе девушки с видимым облегчением скрылись за дверью.

– К чему вам порочить честь собственной жены?

Получилось довольно холодно, но Эве стало обидно за фрейлин. Ведь они единственные, кого она считала почти подругами. Настоящих у принцессы не было с тех пор, как она повзрослела: слишком высоким оказался ее статус, а дружба возможна лишь на равных.