За спиной слышалось шипение. Громкие крики разрывали тишину, вынуждая смертного ускориться. Почти впадая в дурман, божественный убийца заметил небольшие тории, знаменующие приближение к деревне или небольшому городу. Смрад становился заметнее, небо постепенно чернело, пока не начался проливной дождь. Вынужденно остановившись, Орочи приподнял руку, замечая странный цвет капель – они были алыми, как кровь смертных, населяющих Ашихару. Будто весь средний мир оплакивал свою потерянную чистоту, утопая в грязи и скверне. Настали тёмные времена, когда демоны, вырвавшиеся из Йоми, могли спокойно главенствовать и уничтожать не только простых смертных, но и Императоров. Орочи слышал, что более двадцати лет назад, когда он покинул старого друга, на Ашихару обрушилось страшное проклятие. Печать, возложенная на Аманаву – храм, ставший центром мирозданья смертных, – пала. Хранитель Аманавы вынужденно бежал, стараясь скрыть от черни новоиспеченную семью. Орочи в те года был совсем далеко за пределами Японии и теперь вынужденно держал путь обратно. Туда, где существовали свои боги, духи и нечисть.

Забежав в заброшенный дом, божественный убийца заметил, что деревня оказалась заброшенной. Количество скверны и миазм, что содержались в воздухе, не позволили бы простым смертным прожить дольше глубокого вдоха. Среди скромно обставленной деревянной мебелью, часть которой давно покрылась мхом, дом внутри был мал. Одни единственные покои со старой постелью, некогда были покрыты тканью. Теперь вместо них только оборванные куски и заметная паутина, которая сразу же пошла в обиход. Наматывая её на руку, Орочи постепенно собирал большой клубок, который был смочен остатками священных вод. Паутина намокла, стала куда плотнее, чем раньше, позволяя смертному облегченно выдохнуть. Ему не хотелось накрывать раны грязной парчой, в ворс которой давно въелась скверна. Рана на плече пульсировала, Орочи зажал в зубах простые ножны, стараясь не привлекать лишнее внимание демонов. Прижав к плечу влажную паутину, смертный присел, уткнувшись лбом в зловонные ткани. Хотелось вскрикнуть, разорвать всё, что только имелось вокруг, но приходилось сдерживаться. Боль утихала постепенно. То накатывая слишком резко, пронзая раненный бок, то успокаиваясь, позволяя немного подумать. Божественный убийца сел на прохладный пол, опираясь спиной о постели. Впервые за множество лет ему захотелось оказаться в сэнто, облегченно расслабляясь в горячих водах. Подле слышались бы голоса двух братьев и одной смертной. Всё стало бы так, как раньше – легко, свободно. Однако прошлое ускользнуло из его цепких рук, будто тонкая нить, теряясь среди множества клубков – ответвлений во все эпохи, что связывали его и других существ. Орочи тяжело прикрыл глаза, пытаясь успокоить дыхание, как когда-то учили. Усмехнувшись, смертный и не мог поверить, что способен упиваться сладким прошлым, пытаясь не смотреть в тягостное настоящее.

Йоми добилось своего – победило Ашихару, позволяя вратам распахнуться, впуская на священные земли мрак, скверну и смрад. Орочи не знал, что произошло с Владыкой и как тот смог допустить произошедшее, но готов был узнать. Один из богов, решивших проверить силы божественного убийцы, ненароком обмолвился тягостным знанием, которое давно мешало Орочи мирно существовать на Ашихаре. Теперь он вынужден отложить проблемы смертных и вернуться к основным обязанностям – карать наглых богов, которые решили, что способны манипулировать жизнями смертных подобно хиннагами[1].

[1]Хиннагами – кукла, исполняющая желания хозяина. Создание самой куклы основано на человеческой или божественной жадности.