– Вот ты и явился, Эбису.

– И как же ты, простой смерд, понял это?

– Всё просто.

Указав на свой нос, Орочи усмехнулся.

– Учуял запах рыбы. Ты ведь покровитель крестьян, сын Оокунинуси. Что сподвигло тебя на столь тягостные поступки?

Резко собрав веер и стукнув им в ладонь, божество надменно вскинуло бровь.

– Жалкие смерды забыли, что обязаны всем нам, богам.

– И ты решил пролить их кровь в знак в знак? Повиновения? Желания, чтобы поклонялись чаще?

– Не желаю видеть боле этих тучных мужей у себя в храмах.

Опираясь руками о рукоять клинка, Орочи склонил голову, стараясь понять разумность действий божества. Каждое его слово противоречило другому. Возможно, Эбису старался сделать всё, дабы сбежать от наказания.

– Я ведь не отпущу тебя, божество. Ты нарушил правила и понесешь наказание.

– Всего-то новый цикл перерождения. Смертные меняются каждые луны, а Эбису всегда будет один.

– Именно поэтому никто не желает вмешиваться, когда демоны нападают на священные земли? Вы, кажется, все решили поиграть с жизнями смертных.

За долю мгновения Орочи оказался подле Эбису. Его рука пронзила тело бога, крепко сжимая центр его силы – небольшую рыбу, которая продолжала двигаться даже покинув бессмертный сосуд. Плавным движением божественный убийца вытащил руку, дергая ей и пачкая земли почти прозрачной кровью. Сердце Эбису билось спокойно, глаза его решительно зацепились за образ того, кто вознес себя выше каждого из них.

– Думаешь, что ты лучше нас, убийца?

– Я только что убил смертного, – пожав плечами, Орочи моргнул. – Я хуже вас, боги. Но я всё же уважаю каждую душу и сожалею о содеянном, а вы? Упивались криками в период первого падения Камакуры? А сегодняшнее сражение? Это конец эпохи, Эбису. И ты поставил точку, начав новую ветвь истории. Как сделал, так и расплачивайся.

Не дернув бровью Орочи сжал дергающуюся рыбу. Эбису не успел издать ни единого крика, замертво пав. Постепенно растворяясь в пыль, его душа возносилась обратно в Майор Ками, где совсем скоро появится молодой и неопытный бог. И только у старших есть шанс исправить и отплатить за его грех. Божественный убийца поднял взгляд на небо.

– И так будет с каждым, кто решил, что смертные – просто сосуды для ваших желаний.

Сказав это, Орочи упал на колени, а затем и вовсе рухнул на землю, продолжая крепко сжимать запечатанные ножны.

В тот день, когда луна окрасилась в алый, на Ашихару спустилось божество, в чьих руках была огромная власть. Играясь с жизнями смертных, божество даже не догадывалось, что собственными руками уничтожает детище, сотворенное Котоамацуками. Старшие Боги молчат, ибо не желают вмешиваться, покуда не придет полный крах Ашихаре, а Йоми, восстав и отперев врата, заполучит ядро власти. Покайся, смертный. И да не падет дух твой столь низко, сумев победить божественное нутро.

Из записей древних книг о новом падении Ашихары.

Хао и Юсюань спокойно смотрели, как воды омута начали бурлить. Спустя мгновение, Орочи поднял голову, делая глубокий вдох. Одежда сохла с каждым пройденным шагом, пока божественный убийца встал на твердую землю. Руки и ноги дрожали, глаза заплыли алым, а аура с жизненной энергией слегка изменились, становясь ещё более тяжелыми. Небожитель и Император выпрямились, сжимая руки перед собой, склоняясь достаточно низко. Они понимали, что с каждым возвращением к истокам, божественный убийца будет возвращать силу, пускай и по малым крупицам, но всё происходящее отражалось не только на душе смертного. Орочи махнул рукой, прося бессмертных выпрямиться. Во всем трехмирие были те, чей поклон он не желал видеть, в силу уважение. Усмехнувшись, Владыка Ветра указал на тропу, но смертный замер, стараясь вернуть естественные краски в мир. Забытое прошлое вернулось с неприятной болью, казалось, что произошедшее с ним – чья-то шутка. Однако запекшаяся кровь под ногтями была настоящей.